От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

Назавтра после Дня мертвых

– «му», часть 48 –

«Покуда живем» – мы все

твердили. Языки, глотки,
нёба сухие, как кость
скелетов, которыми станем
мы…
Маски ужаса, что мы носили
больше для вида, чем вида,
реальней, чем мы признаем…

Больше знать не желая,

чтó есть душа, рады
видеть
тень, знать наощупь…
Рады, что солнце в спину,
идем вслед за тенью,
рады тело иметь, заслонять
свет…
Вечернее солнце зажигало лист,
блестело в стекле без оглядки,
готово развоплотиться,
казалось…
Скоро тени лишимся, думали,
говорили, чтоб не застало врасплох
негаданно. С серым, мы думали,
утром
покончено, реквиемом столь
нежным, что забыли, по ком он,
зубами
засахаривающимися мы
улыбались

* * *

Назавтра после Дня мертвых впали
в отчаянье. Мрак, где накануне
видели свет, кости которыми
в итоге станем… Под вечер
счет
будет другой, но день-то едва
начат,
камень с часовой башни павший,
радужное надгробье, мгновенный
отпор… Душа, осознали и, осознав,
сказали –
печать незримая. Никто не хотел
знать
чтó есть душа… Назавтра после Дня
мертвых оглохли, ослепли к тому,
что давеча, говорили, трогало
нас,
тайный край обреченного света… Я
отпало, мы разом ушло, слыша лишь
поминальную медь, медных басов
воркование. Я отпало, небыстро,
плыло,
помянуто мельком в согласии
с ветром, назавтра после Дня мертвых
в день такой же, как накануне дня

мертвых… «Что удивляться» – шептало

я, отпадая, зная, что никто не
услышит,
даже
я

* * *

На нас были мантии поверх
свитеров на локтях протертых.
Руками на стол, мы грызли
ложки…
Шевеля губами под блюз, мычали
абстрактную истину, да ели. Кто-то
сказал: шведский стол для мертвых
на следующее утро. Пир
для
голодных, сказал еще кто-то… Что
мы тут делаем, все спрашивал
экзегет, упрямый, незваный,
угрюмый…

Локтями работая, как крыльями, мы

все ели, глаза закатывали,
все
загребали в себя… Назавтра после
дня мертвых мы были ими. Мы
ели неистощимо, ели чего не было
там,
мертвые уж не умирая от жажды,
похмельные, нос воротили
от
того, что
было
–

Оно было мной, мы были им, косным,

что сахарный пот что мы пили было
на вкус. И все ж, языки наши
вкуса
не ощущали, потягивали мы и
не морщились… Ели кексы
мы,
ели суп из ногтей, новый вид
гаспачо, никто не хотел сказать,
чтó есть душа… Из костяшек пальцев
суфле мы ели, хрящи ели, глаза
вы –
нимали из мух вспять летевших
вроде икры, и никто не хотел
сказать
чтó есть
душа

2011 Дмитрий Манин

Боб Перельман (1947)

Из книги «Шрифт Брайля» (1975)

ДУША