От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

дождик грибной –
говорят черт жену бьет
блюз играет левша
душа наизнанку

не в лучшем виде

у самого моря
джонни уокер на мели
пером под ребро

круче крутого

сердце перистое тянет
прет как паровоз
чай свое дерьмо не пахнет

по стенке бочком

в цветах своей команды
душевно поношен
стильно порушен

1985 Дмитрий Манин

В этот раз – пожар

Cave canem[317]
Убежище поэта
Приют надежный
Заповедник святилище

Cave canem

Поэты видят сны
Когда нас будит громкий шум
Я бегу подобрав слова

Cave canem

Лает собака
Начинается пожар
Поэты разбужены

Cave canem

Огонь распространяется
Горят уши Детройта
Поэты окончательно проснулись

1985 Дмитрий Манин

«на свидание заранее…»

на свидание заранее
извиняясь за опоздание
он видит: ее биоклепсидра протекает и буксует
лепестки сбились с ритма на пятнадцать суток
завалила тест на беременность
зонд сошел с орбиты; у нее аборт
Фемида – инвалид по зрению; у нее выкидыш
выжженная соль земли; у нее бесплодие

коль чадушки тетки Агари

на балу забалаболят
ни одна душа не найдет словечка
для заблудшей овечки

умерла для мира

земля пухом ее непрухе
затемненье заштопает в сердце прорухи
небеса и природа дадут вольную

1995 Дмитрий Манин

Эвридика

Поскорей бы прорасти из тени,
перестать быть похожей на ямку.
Не молчащей, но почти неслышной.
Вьюном витым. Ветром увечным.
Обернулась, и с оборота открылась.
Ключи себе оставь, черт сказал.
Угадай вопрос. Выдумай ответ.
Снесено чуть не начисто.
Молчание едва ли.
Голоса сочны. Полей ими.
Музыка пленяет, признает она,
чем темнее, тем глубже.

2002 Дмитрий Манин

Словарь под подушкой

Люблю перебранку вперебивку с медоустым дружком, легко читающим блестящие стати мои. Партнер на всякий случай, славный искусник, словарь не осудит одиноких досугов несвоевременно бодрствующего читателя. В бессонной тьме ночной он, как возбуждающее успокоительное, будит усталое воображение к гипнагогическому трансу языка. Удалиться в кущу спальни, включить ночник на тумбочке, уволочь словарь в кровать, прижимая к себе увесистый том, беременный грузом смыслов, заключенных между крышками переплета, разглаживать легкие листы, густо утыканные ударениями – это все упражнения ежевечерней гимнастики мечтателя, ворочающего слова на языке, перекидывающего освещенные страницы. Исполнить ритуал неукоснительно, нащупать в темноте прельстительное слово – ночная миссия поэта. Взбудоражены тысячью возможностей, мы даем волю своим изощренным прихотям в этом альковном действе проникновения в денотативную плоть книги. Что ни отступление от логики языка, то статья в словаре симптомов. Легион сведений в алфавитном строю тянет за собой густой лексикон осознанных сновидений. У изголовья – журнал регистрации промыслов перехожих смыслов. В быстрых саккадах ночного зренья поэта истолкование словника ловится, как имя любовника в тайнописи акростиха.

2002 Дмитрий Манин

Букв люб