От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

Чтобы описать логику зрения
Притяните поверхность к цели и
достигните нулевой апертуры. Затем
отклонитесь к лицу, воспроизведенному
в серийном формате, наложенному
на маргинальных пешеходов,
пересекающих полярность земли.

Ось тут наклонена, возможно

нестабильна, способ, которым физическое
равновесие соскальзывает во множественную
перспективу. Место где
зрение информирует глаз как врата
феномена, мостик к
импульсу воображения. Просто

она кормила хлебом голубей

в парке. Так начни это предложение
с дождя и возведи в квадрат
окружающее пространство с обычным движением. Я
прохожу сквозь это, чтобы добраться сюда. Если я
тебе нужен, ты найдешь меня в
саду руин около

цистерны с пресной водой. Где

старый порт остается, след
воды на граните, что рядом с
травой, и каменная дорожка, ведущая
к другим местам что в данный момент
меня не интересуют, так как я
серьезно отношусь к твоему требованию провоцировать тебя.

И я последую твоим указаниям,

иногда глупым, иногда возвышенным, пока
ты не найдешь меня, неотличимого
от того, кого ты зовешь, самого себя.
То, как я ношу тебя у своего
рта, как складку, что углубляется
каждый раз, когда улыбаюсь, глядя на тебя.

Посмотри не меня. Я серьезно. Я должен

найти способ сказать, что мы прибыли.
Ведь это ты обучаешь меня
законам перспективы, тем многим
сходящимся линиям, ведущим к восприятию.
Чтобы я стал только звездой или
звездочкой или шкалой компаса. Означая

местоположение, эту возможность места. Правда.

Говорят, что погребение мертвых –
начало культуры, как мы знаем,
не что иное. И я остаюсь сырым. Знак пара
стучит по моему запястью,
коготь, спинной плавник и коготь
пантеры. Ценность негативного пространства

и рациональность талисмана не

поддаются анализу, не отразят удар
голода. Как эмоции окружают край
планеты, приспособленной к реальным людям,
которых мы встречаем.
Что имеет в виду отличительный знак этой конструкции
в мире моментов, просто
фрагментов, обеспечивших выражение разговора

или случайного шума,

подающего сигналы серого пространства,
чтобы его вставили в импортированную структуру?
Птицы мигрируют над городом и прилетают
на мой двор к мятежу мирного
рассвета. Тогда описание равенства
засчитано, как риторическое процветание, установленное
для дачи показаний. Я слабею. Я заикаюсь.

Знамя для того бремени, что все,

что есть, не должно быть, во мне. Но,
разве не улыбнешься ты, когда я помашу тебе рукой?

1992 Александр Уланов

Апокриф

Мудрость – это добрый дух, но любит ли он меня? И правота? В ней нет ничего.

[1] Поэзии я оставляю мои чувства, мою бесконтрольность, мои опе-конские обязанности, и быть санитаром – великое утешение.

[2] Это вернуло мне мать сквозь все эти годы.