От чести и славы к подлости и позору февраля 1917 г.

Несколько лет тому назад в Америке, по инициативе некоторых общественных деятелей, был создан Всероссийский Комитет Освобождения. Это прекрасное начинание имело перед собой великое будущее. Комитет поставил своей задачей бескомпромиссную борьбу с большевизмом. Все это прекрасно, но на одном отрицании большевиков никакого объединения не построишь. Нужно сказать не только что мы против, но и чего мы хотим. Если в прежние времена русские люди преодолевали стоявшие перед ними затруднения, то только потому, что знали, за что боролись. В то время не было «монархистов», каждый русский человек был верен Царю, Вере и Отечеству, а кто этому изменял, то становился в ряды отступников, воров и разбойников. Русские национальные идеалы были ясны и определенны, чего в настоящее время нет, когда революционеры отравили русских людей ложью революционных идей. К числу их принадлежит и та, что будущий строй в России должен быть установлен «волею народа», то есть на будущем учредительном собрании.

Следовательно, Историческая Власть в России не была божественным установлением, если она должна быть подтверждена народным хотением? Идея народоправства и народного суверенитета, которого, кстати говоря, нигде не существует, взята из французской революции, и этот печальный пережиток революционного прошлого, хлам из исторической кладовки руководители и возглавители Комитета Освобождения решили поставить в основу этого почтенного учреждения, в угоду левым.

Антимонархические тенденции руководителей ВКО ясно выразились во время предыдущего съезда, когда Борис Солоневич внес предложение, чтобы в политические установки комитета было добавлено не только против чего бороться, но и за что идет борьба. Иными словами, к имеющимся в уставе ВКО словам: «бескомпромиссная борьба с коммунизмом» – добавить: «и идеям февральской революции за исторические начала российской государственности». Эта поправка, необходимая и логичная, вызвала горячие протесты председателя ВКО князя Белосельского и других руководителей комитета и была отклонена. Антибольшевистская позиция Комитета после этого стала беспредметной.

Князь С. С. Белосельский-Белозерский, выступая в печати, написал буквально следующее: «Никто не дал нам права решать вопросы государственного устройства за этот (русский) народ, находясь за рубежом, и никто этого права дать никому не может». Читая такое поспешное, странное и непродуманное заявление, диву можно дивиться. Если мы за рубежом не можем решать государственных и политических вопросов, то зачем же и комитеты создавать и съезды собирать. Лежать в таком случае на печи и ждать у моря погоды. Но мы думаем иначе. Русские люди, ушедшие в изгнание, составляют политическую эмиграцию, а не простое беженство. Когда уходили, знали, за что боролись. Знали и в изгнании, но вот теперь некоторые политики стараются их лишить этого знания, привив им аполитичность, то есть равнодушие под маркой непредрешенчества.

Не за народ мы обязаны решать, а за себя. Каждый из нас обязан иметь свои политические убеждения, общественные и религиозные, и защищать их всегда и всюду, при всяких обстоятельствах, теперь за рубежом, а если будет возможность и на родине. На примере ВКО освобождения мы убеждаемся, что равнение эмиграции налево продолжается. Наши эмигрантские вожди, оставаясь на своих непредрешенческих позициях, упорно защищают ложь и предают истину. В частном случае князя С. С. Белосельского это тем более печально, что сам он принадлежит к славному роду, и предки его не на словах, а на деле показали верность русским идеалам на службе русским князьям и императорам.

Князь, твое отродье – Рюрик,
Через двадцать пять колен,
Князь, не то, чтоб князь-мазурик,
Князь – не то, чтобы князь всякий:
Из каких-нибудь трухмен;
Русский старшина князей!

Печально, но это так, с идеологией Молчалина: «не смею своего сужденья произнесть».

Правду говорить иногда нужно. Нам пишут, что в С. Америке критиковать князя Белосельского нельзя. Табу. Никто не напечатает. Но мы говорим и скажем: «Благотворительная деятельность князя Белосельского заслуживает всяческой похвалы, но политическая, основанная на компромиссах с революцией, одобрения встретить не может. Что касается страха, то мы его не имеем, твердо помня слова Апостола: «Мы не сильны против истины, но сильны за истину».

Многие думают как мы, хотя и сказать не могут. Приведу выдержки из письма одного духовного лица по поводу статьи нашей в № 60, «Отречение от прошлого», затрагивающей ту же тему: