От чистого истока я начинаю путь (СИ)

40-е годы в чем-то прекрасны. Небо не задушено смогом, люди проще, а рекламы меньше, как и машин на улицах. Война, что идет сейчас за океаном, уже год поглядывает в прорехи мирной жизни лицами Дяди Сэма с плакатов и мундирами солдат, что не могут нагуляться с девчонками перед отправкой на фронт. Девушки вертят замысловатые прически, впархивают в платья и улыбаются своим кавалерам, как в последний раз. Везде широкая американская улыбка на 32 зуба и смех — гуляют люди, пока и в помине нет кабельного ТВ и интернета. И только мы с должником медленно плетемся, серьезные, как пациент перед наркозом. Оба хороши и нелепы: он — зажатый хиляк в слишком просторной одежде, а я — мрачная ворона с черным кривым тюрбаном вместо изящной шляпки. Мандраж прошел, и уже целый квартал меня тяготит неловкое молчание. И то, как парнишка изредка посматривает на мою руку, лежащую на его локте. Неужто жалеет, что проявил такт, а передумать — стыдно? Не везет тебе, Аста. Первый человек, с которым ты заговорила, надеется от тебя поскорее избавиться. Обидно, да!

— По кому вы носите траур? По родным? Явно не по мужу — у вас нет кольца, — решает он нарушить тишину первым — теперь ясно, что он там высматривал.

— Не все то траур, что черное, да и по кому мне его носить? У меня родных толком и нет, вернее, вообще нет. Только друг, но он так просто не умрет, так что мне можно даже не придумывать речь над могилой. А почему ты спрашиваешь? Потерял кого-то?

— Всех. И остался только друг, как и у вас.

— Тогда выходит, что за тобой и мной стоит по маленькому кладбищу тех, кого мы любили, — ободряюще сжимаю локоть. — Я не верю в ад или рай, только в перерождение. Я знаю, что их души уже давно воплотились в новых телах, забыв про горести и боль прошлой жизни. Когда-нибудь ты посмотришь в глаза случайному человеку, и тебе покажется, что вы когда-то были знакомы.

— Мне кажется, я вас когда-то видел, — даже заминаться перестал. И опять смотрит в глаза, пытаясь найти там то, чего нет.

— Тебя.

— Что?..

— Я имею в виду, что уже давно пора переходить со мной на «ты». После сегодняшнего вечера мы вполне можем считаться боевыми товарищами, — чуть толкаю его плечом. — И нормально познакомиться, наконец.

Парнишка отходит в сторону, распрямляется во весь свой невеликий рост и тянет мне руку.

— Стивен Грант Роджерс, художник-иллюстратор и просто парень из Бруклина, — похоже, я только что услышала щелчок каблуков.

— Аста, путешественник, мастер обмена и знаток душ, — жму руку и не могу не добавить, — но мой друг зовет меня Бешеный Хомяк. Говорит, что это мое тотемное животное. Приятно познакомиться, Стивен Грант Роджерс.

Хм, и ведь ни в одном слове не соврала. Так, умолчала немного.

POV Стив Роджерс.

Аста странная. Это самое малое, что я могу сказать про нее. Она только раз упомянула мой небольшой рост, записав себя со мной в гномы. На телосложение (теловычитание) вообще не обратила внимания. Пытаюсь вести себя с ней, как с девушкой, но наталкиваюсь на удивленный взгляд. Когда я намеревался взять ее руку для поцелуя, как положено при знакомстве, она просто ее крепко пожала, назвала себя хомяком и пошла дальше, как будто так и надо. Хотя все это не должно меня удивлять, особенно после увиденной драки. Особенно после последнего удара.

Признаюсь, когда она ударила ногой хулигана, я был готов услышать треск юбки. Но полы пальто просто распахнулись, и вместо чулок я увидел штаны и грубый сапог. Походка у нее резкая и размашистая, а когда мы медленно шли под руку, то было видно, что ей это непривычно. Слишком неторопливо. И она постоянно осматривает все вокруг себя. Любая мелочь привлекает ее внимание, будь то старый чугунный забор или световая реклама из мигающих лампочек. Похоже, я даже слышал бормотание под нос: «Ретро кругом». Свою торбу-мешок мне не разрешила нести, сказала, что народная мудрость «все свое ношу с собой» появилась не просто так. А если смотрит на меня, то прямо, не прикрывая кокетливо глаза ресницами. Даже немного неуютно становится.

Сколько бы я ни тянул время, но в итоге мы дошли до ломбарда «Старый Микки».

— Могу тебя поздравить — ты мне ничего не должен. Можешь прекратить делать вид порядочного человека, помянуть меня недобрым словом и забыть, как страшный сон, — схватилась за ручку двери, но повернулась в последний момент. — И все же мне приятно было познакомиться, Стивен Грант Роджерс.

Похоже, ей нравится мое имя. И мне это нравится. Может, стоит рискнуть?

Я не ухожу — жду на крыльце. Вижу через стекло, как они с дядей Михаилом горячо торгуются, а потом бьют по рукам. Приглаживаю волосы и поправляю галстук как раз в тот момент, когда она выходит, и на ее лице появляется удивление.

— О, я так понимаю, напугать тебя не вышло, — подходит ближе, а я мысленно пересчитываю мелочь в кармане.

— Я хотел бы пригласить тебя в кино, — ну вот, не так сложно.

Аста на минуту задумалась, хитро прищурив глаз.