От чистого истока я начинаю путь (СИ)

— Нет. Как-нибудь в другой раз, — провал. И почему я не удивлен. — В кинотеатре не поговорить и не поспорить толком. Лучше устроим маленькую пирушку на берегу — воздух пахнет йодом, значит, море близко. Я тебя приглашаю! Кстати, мы проходили мимо маленького греческого магазинчика. Думаю, у них найдется немного сыра, оливок и пара бутылок вина, — и пока я был ошеломлен, меня взяли под руку и потянули в сторону продуктовой лавки.

Когда мы добрались до пляжа, стемнело окончательно. Аста быстро собрала сухой плавник, что выбросили на берег первые осенние штормы, выкопала носком сапога ямку в песке около старого бревна и разожгла огонь. Как будто постоянно так делает. Хотя она же представилась путешественницей.

— Стивен Грант Роджерс, вот тебе бутылка и инструмент. Действуй, — подала мне вино и швейцарский нож. — Стаканов нет, поэтому будем пить прямо с горлышка. Надеюсь, ты не брезгливый, — говорила, уже открывая оливки и нарезая трофейной финкой сыр с орехами.

— Аста, а ты можешь не называть меня так официально? Я как в детство возвращаюсь, когда меня в приюте ругали за разбитый нос и испорченную одежду.

— Оу. Называя тебя полным именем, я выказывала тебе уважение, — хмурит брови. — И часто тебя так ругали?

— По два раза за неделю, пока мой друг Баки не стал за меня заступаться.

— Как видно, сломать тебя не смогли, раз били так часто. А ты снова вставал. Это было заметно в том переулке. Ты упорный и смелый до безрассудства, потому я не смогла пройти мимо, — тянется за открытой бутылкой. — Мы с тобой теперь «бро».

— Бро?

— Ну, то есть мы с тобой дрались на одной стороне, получили тумаков, пролили кровь и победили. Это я и называю «бро», как братья по оружию, — говорит, по локоть зарывшись в вещмешок. — А раз мы теперь бро, то не обессудь, но свою чалму я размотаю. Голова уже от нее болит. Подержи вино.

Вот так просто. Сняла с головы платок, распустила темный узел на затылке и с тихим вздохом запустила пальцы в волосы. Как красиво. И, похоже, меня заметили.

— Что-то случилось, бро? — опять ее прямой взгляд.

— Нет, ничего, — протягиваю бутылку.

— Первый глоток мертвым, в знак почтения и памяти, — выливает немного прямо на песок. — А теперь за встречу, мон шер, — отпивает сама и передает вино мне.

Я вспоминаю отца и мать, бабушку и деда, соседку, что угощала меня печеньем, и так же лью вино на землю.

— За встречу, Аста, — вино идет не в то горло. Она легко похлопывает меня по спине и осторожно сжимает плечо, когда кашель прекращается.

С удивлением замечаю у нее в руках раскуренную табачную трубку с длинным чубуком.

— Ни слова! У каждого должны быть свои маленькие слабости, — картинно надломила бровь. — Ты сюда не смотри, ты туда смотри. Видишь, сколько звезд высыпало?

Мы долго спорим о созвездиях, периодически срываясь в сторону мифов и легенд. Выпитое вино действует на нас по-разному — я замерз, а Асте стало жарко. И через пару минут она отдает мне свитер из своей чудо-сумки, переставляет бутылку с вином поближе к костру и скидывает пальто, оставаясь в глухом платье от подбородка до колен.

— …Бро, я тебе точно говорю. Если ты вдруг внезапно умрешь и попадешь в Вальхаллу, то даже и думать не смей спрашивать Локи о детях, — рассекает воздух руками. — У них там была своя атмосфера, весьма занятная конечно. К чему это я… Слейпнир, восьминогий конь одноглазого Одина — сын Локи. Челюсть подбери, это еще не конец. Так вот, Локи ему не отец, а… мать! Тихо-тихо, давай опять по спинке постучу.

— Знаешь, ты в этом платье похожа на рыцарей из сказки про драконов и похищенных девушек, только меча не хватает, — говорю, уже не стесняясь.

— Эх, жаль. Я всегда симпатизировала и сочувствовала драконам, — проводит рукой с трубкой по воздуху. — Обустраиваешь пещеру, собираешь сокровища, крадешь благородную деву, терпишь ее капризы, таскаешь ей перину с одеялом и яства разные. Вместо того чтобы спать на золоте и есть сырых, неосвежёванных овец. А потом приходит рыцарь, бьет тебя, забирает твое золото, твою деву, а от тестя еще и полкоролевства. Вот удалось бы этой жестянке на коне сорвать джек-пот самому? А ведь бедный дракон остался не у дел.

— Да… Бедный дракон.

Похоже, вина для меня было слишком много. Мне иногда кажется, уши Асты заостряются, поднимаются к макушке и покрываются темной шерстью. Но она проводит рукой по волосам — и все в порядке. Или вдруг клыки становятся больше, чем надо, а глаза зеркалом отражают свет костра. Хотя стоит моргнуть — и снова все в норме. Это все подогретое вино и интересные разговоры всю ночь напролет. Явно.

На рассвете мы засыпаем песком угли, Аста заматывает обратно свой тюрбан, просит проводить ее на вокзал. Уже стоя возле автобуса, заводит разговор.

— Всегда хотела побывать на Севере. Посмотрю, что там за люди живут.

— А может, останешься? — в ответ мне грустная улыбка.

— Нет. Я и так задержалась. Думала, что вчера вечером поеду.

— Почему же тогда не уехала?

Смотрит, как будто хочет разглядеть за зрачками душу.