От чистого истока я начинаю путь (СИ)

— Мы понимаем ваши претензии, капитан… Хаат Роджерс, — подал голос член совета с раскосыми глазами, который призрачным пальцем безуспешно пытался прикоснуться к горячей чашке кофе. Ее поставили перед ним, чтобы стол не зиял пустотой.

— «Мистер Роджерс» будет уместно. Меня все же вычеркнули из списка офицеров армии США.

— Как вам будет угодно, — согласился, не оставляя тщетных попыток повлиять проекцией на фарфоровый бок. — Поймите и вы нас. После той широко развернутой кампании с Заковианским договором мы не можем просто взять и сказать, что ошиблись. Но и продолжать конфликт нам не с руки — слишком накладно для нас. По вам, как мы видим, это не сильно ударило.

— Разве что по гордости и немного по чувству патриотизма, — многозначительно вставил Фьюри, перекатывая в руке золотое яблоко. Демонстративно.

Ситуация патовая, но выход есть, и он будет одинаково неприятен для всех. Нас просто прекратят преследовать, но всеобщей огласке это не предадут — будет дано указание свыше при свидетелях стрелять поверх голов, догонять нас не слишком усердно и трясти кулаками в спину, обещая поймать в следующий раз. «Как Том и Джери», — раздался в голове голос Баки. Постепенно шум вокруг Мстителей уляжется, у нас официально попросят прощения, и мы заживем по-старому. А до этого момента стараемся не мелькать на людях и возобновляем поставку мифрила в сильно урезанном количестве — Карл подсказал, чтобы промахи Мирового совета безопасности не так просто сошли им с рук. И чтобы они от безнаказанности не сели к нам на шею. Даже голова разболелась, чего давно не было, — подковёрные игры меня раздражают, а желание бросить всё и уйти в глушь с мольбертом становится только сильнее. Но надо держать себя в руках, пока члены совета многословно прощаются и обещают в скором времени передать текст соглашения для подписи.

Проекции погасли, и можно спокойно откинуться на спинку вычурного стула. Теперь я понимаю принца Т’Чаллу, который сказал, что не любит политику, но ей приходится заниматься. Остальные тоже расслабились. Старк стянул еще горячую кружку кофе с места, где «сидели» наши бывшие противники, и опустошил ее одним глотком. Карл и Баки передавали новости своим прекрасным половинам, а присутствующего во плоти Росса придержал представитель эльфов и пытал его вопросами о предках. В частности, не было ли у него в дедушках Бильбо Бэггинса? Полковник только отрицал всё, поджимал губы, бросал горящие взгляды на болтливого Старка и собирал бумаги, постоянно оглядываясь на стены с оружием.

— Мистер Роджерс, до меня дошли определенные слухи… — Росс замялся, ровняя пачку документов, резко выдохнул и указал на ряд щитов. — Я догадываюсь, что их сделала ваша невеста. Они ведь из вибраниума?

Начинается… Я успел только кивнуть, но речь о том, что вибраниум пока не продается, прервали приближающиеся крики — Аста кого-то догоняла.

— Стоять! Да стой же ты! Баки, перехвати его!

На пороге из ниоткуда явилось нечто многоногое, покрытое лохматой темно-серой шкурой. Баки бросился к «этому» наперерез, но не успел. Непонятное существо распалось на клочки теней, чтобы собраться обратно уже перед ним, на бегу боднуть под колени полковника Росса и впиться острыми клыками в мою ладонь. Существо смотрело мне в глаза, забавно дергая лохматыми мягкими ушами, но не сжимая челюстей еще больше.

— Вот зараза! Не успела, — Аста тяжело перевалилась через подоконник, хватаясь за бок рукой с зажатой красной лентой, которую тут же повязала на шею хлопающему длинными ресницами восьминогому жеребенку. Который так и не отпустил мою ладонь. — С прошедшим днем рождения, Стивен Грант Роджерс. Этот клещ — новорожденный сынуля Гинервы и Слейпнира. Скажи уже, что забираешь его себе, и назови, а то он так никогда не отцепится. Смотри, он сам этого желает больше, чем алкаш выпивки. Неистовый какой…

— Что вообще происходит? — попытался отвлечь диковинное животное яблоком, но он слишком упрямый. Рука от клыков болит еще больше. — Баки, это и есть обещанный сюрприз?

— Я честно намекал о транспорте, — друг помог подняться Россу. — Твой мотоцикл ведь тогда разбили и от него мало что осталось.

— Ты говорил, что у меня будет почти «Харлей»!

Именно этот момент выбрал клыкастый жеребенок, чтобы отпустить мою руку, тоненько заржать и начать скакать, путаясь в восьми конечностях. Карл кинул мне бинт и мазь для царапин, а потом сочувственно похлопал лапой по плечу, возвышаясь надо мной на целую голову.

— Поздравляю, художник-качок. Ты только что просрал момент, когда можно было пафосно назвать единственного в своем роде жеребца. Живи теперь с лоховским Харлеем, а не с Тенебрисом каким.

Осада. Изгнание. Усталость. Политика. Попытки подловить и навязать свое мнение. Мельтешащий жеребенок. Пульсирующая рана на ладони. Неуместные шуточки. Злость…

— Карл, твою мать!..