От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России

Те кружковцы, которые придерживались традиционных воззрений на благотворительность, были преимущественно аристократического происхождения. Они открыли «свою» квартиру для «своих» бедных в доме барона Фридерикса, а кружок Трубниковой стал более однородным по своему социальному составу и по взглядам.

Общество было поставлено быстро и энергично. Оно начало действовать практически сразу. Устав его был утвержден только 3 февраля 1861 года. Путем самообложения дамы собрали сумму в 500 рублей и арендовали квартиру на Песках, затем еще одну, на Васильевском острове, и, наконец, собрали всех своих подопечных в одном месте – в доме Реймерса в Измайловском полку. Через три года дом Реймерса был выкуплен Обществом за 90 тысяч рублей, а в 1867 году было получено разрешение на проведение лотереи на 50 000 рублей. На эти деньги архитектор Мижуев построил для Общества 4-этажный «образцовый дом»565. Так начал создаваться ресурс женского движения.

Лидеры и их группа поддержки – «руководящая группа» – вырабатывали тактику организации, делали всю административную и организационную работу. В первую очередь помощь Общества была адресована женщинам и женщинам с детьми социальных низов – работницам, ремесленницам, мелким чиновницам. Поэтому, помимо собственно общежития, были созданы вспомогательные структуры по организации занятости женщин: швейная мастерская, магазин для продажи готовых вещей, а также общественная кухня, детский сад, школа для взрослых женщин. Три этажа занимали собственно дешевые квартиры.

Устроительниц беспокоила инертность, безучастность и иждивенческие настроения их подопечных. Н. В. Стасова настаивала на том, чтобы жительницы дешевых квартир посещали воскресные школы, в которых она сама активно работала. Это требование не вызывало энтузиазма. Солидарного сотрудничества, описанного Чернышевским в 1863 году на примере мастерской Веры Павловны, не получалось. Участницы кружка Трубниковой не находили понимания, единения и солидаризации со своими подопечными в вопросе ответственности за свою судьбу, личной активности в устройстве собственной жизни. Работницы, мелкие чиновницы, ремесленницы почему-то считали вполне естественным постоянную заботу о себе дам-благотворительниц.

Производственная жизнь Общества тоже развивалась непросто. Отсутствие у работниц профессиональной подготовки и отсутствие по этой причине заказов казалось непреодолимым барьером. Члены Общества сами отдавали заказы в мастерскую и были вынуждены довольствоваться плохим исполнением. Дело грозило развалом. Но помощь сочувствующего окружения спасла положение: через отца М. А. Менжинской (Шакеевой, участницы кружка Трубниковой), занимавшего должность инспектора в школе подпрапорщиков и юнкеров, удалось получить большой заказ военного ведомства на пошив обмундирования. Работа оказалась по силам. Мастерская начала обеспечивать работниц прочным заработком. На время это спасло положение. Но члены кружка не были удовлетворены. Задолженности по квартплате росли, в комнатах было грязно, дети были не ухожены566.

К началу 1862 года у членов Общества сложилось мнение, что им не удалось достичь своей цели, то есть «создать такое общество, которое, давая заработок, делало всех участвующих равноправными»567. Сам принцип ассоциации не был подвергнут ревизии.

Это было время «артельной эйфории» (1860–1870‐е годы), когда идея производственной ассоциации была одним из верований русской интеллигенции, а «разумная» организация коллективного труда на основе ассоциаций рассматривалась как форма безэксплуатационного труда. Члены Общества пришли к выводу, что неудача кроется в том, что они неверно выбрали для благотворения социальную группу, что причина кроется «в среде, не способной изменить свои взгляды»568, что женщины городских низов слишком задавлены обстоятельствами и не в состоянии действовать самостоятельно. Было решено сменить объект благотворения и помочь тем, для кого деятельность Общества служила бы поддержкой их собственных устремлений.

Проблем с определением такой группы не было. Последовавшие за реформами процессы социальной мобильности привели к наплыву в столицу провинциальной разночинной молодежи. Особенно тяжело приходилось молодым женщинам и девушкам. Часть из них порвала с семьей, общественное мнение было не на их стороне. Остро стояла проблема заработка, нахождения «интеллигентного» труда, которого вообще в России той поры было мало. Женской молодежи найти работу было не в пример труднее, чем мужской. Поэтому «руководящая группа» Общества приняла решение работать со «своей» средой и организовать рабочие места для образованных женщин, но не оставляя при этом и своих прежних клиенток.