От Дуная до Лены

Пройдя участок Белого моря в кильватере у морского буксира «Матюшенко», мы вошли в устье могучей Северной Двины. Лесовозы, лесовозы — ливанские, шведские, английские, греческие, болгарские, немецкие, норвежские, наши и снова — только в другом порядке. Недаром еще в тридцатые годы журналисты любили называть Архангельск валютной кузницей страны.

В Архангельске нам предстояла большая стоянка. Суда могли тронуться в путь не раньше августа, когда очистится от льда пролив Вилькицкого, когда синоптики дадут хороший прогноз, когда придут на рейды Архангельска остальные суда нашего каравана: одни из них еще идут от Ленинграда по Онежскому озеру и ББК, другие пробираются Северо-Двинской системой, Сухоной, Северной Двиной. По Сухоне, например, идут огромные самоходные паромы с Волги, которым вообще не влезть в шлюзы Мариинки. Я вожу пальцем по карте Вологодской области, купленной в Вытегре. Мы с юга на север уже пересекли западную оконечность области — от Череповца до Вытегры. А эти паромы пересекут ее с запада на восток и северо-восток.

— Интереснейший у них маршрут, — говорю я и с надеждой смотрю на капитана.

— Путешественник ты неисправимый, — посмеивается он, — не понять тебе, что самая плохая стоянка…

— Знаю, знаю — «лучше хорошего плавания». И все ж…

— Ну так езжай. Возьми отпуск. Догони паромы, с ними можешь пройти Сухону. Обязательно там посмотри Великий Устюг, Сольвычегодск… А к отходу вернешься. Денег ты себе на путешествия заработал. А то хочешь — еще вышлю…

Золотой человек капитан Рожков. Бегу в контору. Кадры тоже не чинят никаких препятствий, так что я сегодня же отправляюсь в Череповец.

По перегонных паромов

«В расчете на Волго-Балт». — Я встречаю Саню. — Тихая Сухона. — Куда смотрят художники? — Бобры вернулись по воздуху. — В дебрях сузёма. — О счастливой сосне. — Былая слава Тотьмы. — Личный пилот Макарова

Путешествие до Череповца было на этот раз неинтересным. Я спешил, а что увидишь с самолета? С самолета земля кажется плоской и пресной, точно карта или макет из папье-маше, пейзажи теряют сочность красок, запах и вкус.

В Череповце я решил воспользоваться советом главного инженера Волго-Балта и поговорить о канале на металлургическом комбинате. Мне повезло: главный инженер комбината Алексей Алексеевич Сахаров сразу принял меня. Задумчиво теребя хитроумный канцелярский ракетодром из чернильниц и авторучек, он сказал:

— Значит, вас интересуют ЧМЗ и Волго-Балт?.. Точнее: что даст Волго-Балт нашему комбинату? Череповецкий комбинат ведь и строился в расчете на новый Волго-Балт. По каналу мы рассчитываем прежде всего транспортировать огромное количество сырья. Мы получаем руду с Оленегорского рудника по железной дороге, сотни тысяч тонн в месяц. Теперь мы будем получать ее главным образом водным путем. В Медвежьегорске, на берегу Онежского озера, создается перевалочная база, от Медвежьегорска руда будет поступать к нам на судах — по Онежскому озеру и Волго-Балту. Из Ленинграда мы получаем ежемесячно около ста тысяч тонн металлолома — он тоже будет приходить по Волго-Балту. По Волго-Балту же пойдет в Ленинград и в Прибалтику наш металл. Таким образом, значительно улучшатся снабжение завода сырьем и сбыт продукции, то есть снизится себестоимость чугуна. В Череповце строится новый речной порт. Здесь мощные транспортеры будут разгружать руду и подавать ее прямо в агломерационный цех. Причем вся разгрузка и транспортировка будет крытая. Так же механизируется и доставка нефтепродуктов. Это будет мощный современный порт. А в Ленинградском речном порту для наших грузов отводится специальный район на Васильевском острове. Там в связи с пуском канала тоже произойдут большие перемены.

— Больше того, вы, наверное, знаете, что для Волго-Балта строятся специальные сухогрузные теплоходы грузоподъемностью две тысячи семьсот тонн…

— Ого!.. — Мне подумалось, что суда эти будут раза в три больше нашего рефрижератора. И еще мне подумалось, что перегонять эти суда тоже придется нашим ребятам.

— Головной теплоход этого типа уже вводится в эксплуатацию, — продолжал инженер. — Это «Профессор Керичев». В общем Волго-Балт принесет нам огромные экономические выгоды, а речникам и пассажирам — удобства.

В гостинице я встретил московского фотокорреспондента АПН Сашу Макарова, приземистого и большеротого парня, уже успевшего перепробовать несколько профессий — от циркового клоуна до помрежа на телевидении, бывшего рижанина, а ныне столь заядлого москвича, какими бывают, наверно, только приезжие. Саня (в агентстве его все зовут Сашкой, но мне-то подобной вольности, конечно, не разрешит редактор) разочарованно оглядывал стены вполне приличной здешней гостиницы и, наверно, думал, что могло бы быть еще лучше, во всяком случае у него на родине, в Риге, конечно, было бы еще лучше.