От Фарер до Сибири

Посреди чума находится очаг, над которым на достаточной высоте ставят два поперечных шеста. На них висит котел, который можно поднимать, опускать или передвигать вперед-назад по усмотрению. Совместное проживание с северосибирскими аборигенами поначалу было для меня тяжелым испытанием: самым сложным было не столько привыкнуть к их образу жизни, их диете, состоящей из сырой рыбы и сырого мяса, сколько научиться выдерживать суровый зимний мороз. Жить в течение долгих месяцев в сибирскую зиму под открытым небом или в чуме, где почти всегда так же холодно, как и снаружи, не всегда приятно. Конечно, я обзавелся зимней одеждой жителей севера Сибири: двумя длинными меховыми рубашками (первая надевается меховой стороной внутрь, вторая – той же стороной наружу), к рукавам которых крепко пришиты меховые рукавицы, а к воротнику – меховая шапка; меховыми чулками, которые надеваются меховой стороной внутрь, и искусно сделанными меховыми сапогами, достигающими бедер.

Я быстро вжился в образ жизни аборигенов: рыбачил с ними, изучал управление оленями, чтобы стать таким же умелым в этом искусстве, как и они, присутствовал на их церемониях заклинания духов и жертвоприношениях, свадьбах, вывозе умерших в тундру и т. д. Я присутствовал на многих жертвоприношениях: в первый раз – когда жил в убежденной языческой семье, чьей главой был Войче.

Это было зимой в сильный мороз. Небосвод возвышался над тундрой, которая вдали незаметно сливалась с горизонтом. Зимний пейзаж был великолепен, освещенный поднявшимся над горизонтом солнцем, которое сверкало и искрилось на белом насте.

Я стою перед чумом с моим проводником. Одиночество в мертвой тишине окружающей нас природы прерывается, когда мы трогаемся в путь, – начинается хруст снега под ногами. Наши голоса разносятся далеко в холодном разреженном воздухе. На белой равнине наше оленье стадо ищет необходимую пищу, упорно соскребая снег своими широкими копытами.

– Слишком холодно, чтобы ехать охотиться на диких оленей, – говорит Войче, – но, поскольку уже давно мы не приносили жертву Аркануму, мы поедем в тундру и задушим в его честь откормленного олененка. Может быть, после этого боги смилостивятся над нами и дадут нам погоду потеплее, а также больше удачи на охоте, чем в последнее время.

Юрак отодвинул занавес чума в сторону, позвал старика Высико и своих двух дочерей-подростков и велел им подготовить сани с истуканами для поездки на жертвенное место. В сопровождении своего верного белого остроухого пса с пушистым хвостом он поехал на лыжах, чтобы позвать оленей и привести их к чуму.

Были приготовлены сани с богом-змеем и двое легких саней, после чего старый слуга с лассо отправился навстречу стаду, бегущему к чуму, чтобы заарканить несколько животных. Девушки впрягали их в сани сразу же, как те попадали в их руки: двух в сани с богом и по три – в легкие сани. Также был отобран молодой годовалый олень, его связали и разместили на легких санях, на которых поехал хозяин чума и его дочери. Я со стариком отправился на других легких санях, которые тащили на канате легкие сани с идолом.

У меня были некоторые сомнения насчет того, нужно ли мне было ехать с аборигенами, так как стоял страшный мороз: –51,5 °R (около –65 °C). Церемония жертвоприношения, естественно, выглядела неприятно, но, поскольку моим долгом было использовать все возможности для изучения обычаев аборигенов, я все-таки решился на эту поездку.