ОТ ГРОЗЫ К БУРЕ

– Ну, тут мы, конечно… - засопел смущенно Мстислав, но нашелся: - А ты и сам виноват. Горд очень. Прислал бы людишек своих к черниговцам, виру предложил бы уплатить да пояснил бы, как оно все на самом деле было. Глядишь, и прислушались бы твои соседи. Усопших-то все едино - не воскресишь, а за покойников идти мстить - еще больше мертвяков плодить. Хотя и без этого иной раз нельзя, - подумав, добавил он рассудительно. - Но это ежели вовсе чужой кто, а вы же все Святославичи. Одна братия, хоть и в шестом колене.

– В пятом, - поправил Константин.

– Тем более, - охотно согласился Мстислав.

– Да посылал я… один раз.

– Мало. Надо было еще, - горячо произнес Мстислав. - Смирил бы гордыню и послал еще разок.

– Нет во мне гордыни, - хмуро откликнулся Константин. - Я бы и десять раз послал, только людей жалко. Мне же их всех на санях назад воротили мертвых да грамотку приложили. А в ней слова из священного писания: «Не мир, но меч».

– Не знал, - растерялся Мстислав. - Сызнова мне ничего не поведали.

– Теперь ты и сам видишь, как они лихо тебя окручивают. Ныне же и вовсе половцев зазвали, чтоб Рязань с юга под вздох ударить. Снова селища заполыхают, небо над княжеством от пожарищ черным станет. Ну, ладно я, а народ-то за что?!

– Принято так, - осторожно заметил Удатный. - Исстари повелось, так чего уж тут?…

На душе у него, и без того мятущейся после всего услышанного, стало совсем сумрачно - из двух орд приглашенных степняков одна была как раз на его совести.

– Кем принято?! - возмутился Константин. - Если плохо оно - возьми да отмени. Я, когда ко Владимиру с Муромом шел, ни одного дома не зажег. Всей рати своей сказал: коли что худое с кем из смердов содеете - на сук сразу вздерну.

– И послушались? - скептически осведомился Мстислав.

– Поначалу нет, - не смущаясь, ответил Константин. - В первом же селе двое, куражась, бабу ссильничали, а мужика, который заступаться полез, на мечи посадили.

– Ну вот, - удовлетворительно заметил Удатный. - Все по старине. Им что хочешь говори, все равно они за свое.

– А я не говорил, - буркнул рязанский князь. - Княжье слово - золотое слово. Раз обещал - делай, иначе веры не будет.

– Вздернул?! - ахнул Мстислав. - И не жаль?! - и непонятно было, то ли он восхищается, то ли осуждает, то ли все вместе и не поймешь - чего больше.

– Тут же, - жестко отрубил Константин. - Прямо за околицей села, на ближайшем дубу. А чего их жалеть? Дрянь людишки. Хороший человек насиловать не станет, даже если полную власть иметь будет. Совесть не позволит. Да и не мог я их пожалеть, даже если бы и захотел. Кто сам свое слово нарушает, чего от других ждать может?

– Силен ты, рязанец, - уважительно произнес Мстислав.

– И еще одно, - заторопился Константин, спохватившись, что время неуклонно к рассвету движется. - Ты сказал, что жить по старине надо. Так ведь и я того же хочу. Раньше ведь как - один был великий князь. Сидел в Киеве, всеми правил, и все его слушались. А ныне что? Мстислав Романович хоть и сидит там, но кому он повелеть может? А я предлагаю совет всех князей собрать…

– Совет править будет еще хуже, рязанец. Уж ты мне поверь. Ныне на тебя, хм… - Мстислав кашлянул скептически и покосился на своего собеседника.

Тот молчал.

«Вроде не обиделся», - подумал Удатный и продолжил:

– Словом, в поход этот мы никогда сообща бы не вышли, если б не епископ Симон. Все галдели да прикидывали до поздней осени. С тем и разбрелись бы, так ничего и не решив.

– А я и не предлагаю, чтоб совет княжеский правил. Я говорю, чтобы он себе главу выбрал, да не простого, а чтобы повелевал всеми. И величали чтоб его не великим князем, а царем.

– И такого тоже никогда не будет, - убежденно заявил Мстислав. - Каждый свой голос за себя, любимого, отдаст. Да что далеко ходить, - махнул он рукой. - Вот ты бы кому корону царскую предложил бы? Себе. Ведь так? Только не лукавь. Как на духу.

– Не лукавлю. - Константин встал, повернулся к углу шатра, где на небольшом столике стояла икона, и медленно перекрестился. - Дева Мария пусть свидетельницей будет, что не лукавлю я. Я бы ее… тебе, Мстислав Мстиславович, предложил.

– Ну-у, почто мне-то? - пробормотал польщенный Удатный.

– А потому, что власть царская, особенно первое время, должна действовать по правде и по справедливости, кого бы дело ни касалось, хоть самых ближних родичей. Ты, княже, это уже доказал на деле, - строго произнес Константин.

– Да меня и по старшинству нельзя, - промямлил Удатный. - Вон, Мстислав Романович есть…

– Которого ты на Киев подсаживал, - подхватил; Константин.

– Да нет, чего уж меня-то. К тому же и лествица [95]иное гласит. Нет, Константин Володимерович, не по старине так-то.

– Сам ведаешь, что давно уже не смотрят на лествицу эту. Ныне кто сильнее, тот и прав, - повторил сказанное ранее Константин.

А если кто сильнее, тогда тебя надлежит, - предложил Мстислав. - У тебя и земель нынче больше всех, и сам ты… Вроде первый раз говорим, а будто всю жизнь знаемся. - И он испытующе посмотрел на рязанского князя.