ОТ ГРОЗЫ К БУРЕ

– А чего тут говорить-то, - пожал плечами Константин. - Мира я хочу - неужто не ясно? И не только мира. Не тем мы сейчас занимаемся. Тут враг страшный чуть ли не на пороге стоит, а мы меж собой грызться продолжаем.

– Что за ворог? - построжел лицом Мстислав.

– Да ты и сам небось слыхал от гостей торговых про безбожных татар, кои ныне начали всю хорезмийскую страну зорить нещадно.

– Так, краем уха, не боле. Да и не любитель я купчишек слушать. Не мое это, - сознался Мстислав и полюбопытствовал, не утерпев: - А что, и впрямь они так сильны?

– Не то слово. Они свое войско не на тысячи - на десятки тысяч делят. Называют каждую тумен.

– Одному человеку таким скопищем, пожалуй, тяжко командовать, - как практик, заметил Мстислав.

– Тысяцкие у них тоже имеются, как и у нас, - поправился Константин. - И сотники есть, и десятники тоже.

– А-а-а, ну тогда ничего - управятся, - успокоенно отозвался Удатный.

– И таких туменов у них больше двадцати [94], - вздохнул рязанский князь.

– Ого! - присвистнул Мстислав. - И вправду силища. Но о них нам думать рано. Сам помысли, где Хорезм, а где мы.

– Вот и шах ихний Мухаммед тоже так думал, - заметил рязанский князь. - Теперь кается, поди, да поздно.

– То шах, а то мы - Русь святая, - поучительно поднял палец Мстислав. - К нам они ежели и придут когда-нибудь, так и уйдут несолоно хлебавши. Не родился еще тот ворог, который Русь бы одолел, - добавил грозно.

– Может, и не родился, - вздохнул Константин, пытаясь припомнить, в каком именно году появился на свет разоритель Руси хан Батый.

Вроде бы уже должен был - не двадцатилетним же он на Русь пошел. К тому же не первая это у него кампания была. Он до того успел всю Волжскую Булгарию разорить. Хотя какая разница. Не в нем же дело. Его не будет - иной придет. Если память не подводила, к пределам Рязанского княжества сразу тринадцать чингизидов подкатили. И какое имеет значение, кто именно во главе того войска стоял или стоять будет.

– Только в одном случае мы их побьем, - добавил Константин веско. - Если все заодно встанем.

– А как же иначе? - искренне удивился Мстислав. - Только так.

– Что-то не вижу я единства этого, - буркнул рязанский князь.

Ему еще много чего хотелось бы сказать. Например, о том, как бездарно былая слава Руси ныне проворонена. Это когда-то воитель Святослав громил Хазарский каганат, когда-то Вещий Олег прибивал свой щит к вратам Цареграда. Все это было, никто и не спорит, но когда?! Уж больно много воды с тех пор утекло. Считай, двести лет без малого грызутся потомки Рюрика за свои вотчины - все делят их и никак поделить не могут.

Результат же налицо - ныне о Руси в Европе и не слышно вовсе, будто и нет такой страны. Могущественная держава, породниться с которой считали за великую честь короли Венгрии, Польши, Норвегии, Чехии и Франции, незаметно превратилась в кучу княжеств. Да, куча большая. Можно сказать, огромная. А что толку? Кучи, они разные бывают. В иной, кроме самих ее размеров, да еще запаха, вовсе ничего хорошего нет.

А ведь государство, точно так же как и любой дом, в постоянном уходе и заботе нуждается. Не гляди, что когда-то твои предки построили его прочным на диво да красивым на загляденье. Время все рушит безжалостно. Стоит лишь упустить годы, и обратно их уже не вернешь. Присмотрись внимательно: уже и тут и там щели появились, и крыша протекает кое-где, и пол подновить не мешает. Не маши лениво рукой, мол, на наш век хватит. Точно ли хватит? Но даже если и так - о детях твоих кто подумает? А ведь им здесь жить после тебя…

А обиднее всего то, что за это время ни войн особых не было, ни нашествий могущественных соседей. Сами во всем виноваты. Простор, чистота и свет царили в доме только до тех пор, пока семья дружной оставалась. Теперь же понастроил каждый клетушек и норовит вытеснить соседа из такого же закутка, как и свой.

Словом, много чего хотелось бы сказать Константину, но тогда уж больно долго говорить пришлось, а этого допускать нельзя. До ума лишь краткая речь доходит, длинная все больше до нервов норовит достать, да и время поджимало. Не хватало еще, чтоб к утру переполошился народ, увидев, что Мстислав еще не вернулся. Однако кое-что сказал, не утерпев:

– Сам посмотри, сколько уже земель немцы поганые у полоцких князей оттяпали, сколько селищ вместе с городами под свою руку взяли. Где Герцике? Где Кукейнос? Все рижский епископ со своими крестоносцами отнял. Раньше нам Литва немытая дань платила, а теперь русичи сами подарки ей сулят, лишь бы та в набег не пошла. На юг обернись - то же самое все. Где Тмутаракань? Где пути торные по Дону? Почему Белая Вежа в запустении - или не нужна никому? Куда былая киевская слава ушла - в распри и в раздоры, в споры бесконечные о том, чья очередь на великом столе сидеть. А какой он теперь великий? Кто сильнее, тот и прав. Позови ныне всех Киев, кто его повеление послушает? Хотя да, - тут же поправился он. - Ныне в кои веки послушались и всю Русь собрали воедино, но против кого? Да против своих же, против Рязани! - воскликнул отчаянно.