От и До. Свидетельства бывших атеистов

Приезжает мама сюда, ко мне. Ей было плохо, а был праздник преподобного Сергия. Я пошла, представьте, Храм переполнен. После службы бежит за мною монахиня в облачении.

— Возьмите меня к себе на ночлег!

А мама там еще с одной женщиной. Она к этой женщине, ко мне обращается, а женщина говорит:

— У меня нет благословения принимать никого.

Ну, я посмотрела в сторону преподобного Сергия, ну он же мой духовник, а Господь завещал принимать странников, и я говорю:

— Я вас приму.

И вот, мы идем с ней пешком ко мне на квартиру. Оказывается, у нее послушание было ездить в Иерусалим, возить экскурсионные группы. И что она достает из сумки? Она достает из сумки и дарит мне масло от Чудотворной иконы «Всецарица». Маме дает четки, дарит крест с благодатным огнем. Крест раскрывается, и там свечи от благодатного огня, от тех свечей, которые благодатным огнем попалялись. И всю ночь она нам рассказывает о благодатном огне.

Я говорю:

— Как? Ой, как хорошо! Мне никогда там не побывать, в Иерусалиме. — Она говорит:

— Ну, поехали! — Я говорю:

— У меня денег нет! — И никогда этого не забываю.

Это было десять лет назад. Ну, и когда она уходит, я говорю:

— Мама, смотри, Господь нам дал. Я приняла странницу, а Господь дал Чудотворной иконы «Всецарица» масло.

Мы стали маме мазать маслом грудь, Акафист читать, Канон за болящих. Потом мама уезжает в деревню, а я так боялась за маму. Моя мама может умереть. Я пошла к преподобному Сергию, Канон за болящих каждый день читала, за маму. И встала около Креста, перед входом. Вот заходишь в предел, где Крест — Распятие. Подхожу к этому Кресту… Опять около Креста! У меня вся жизнь все просьбы были около Креста Господня, около Распятия Господа…

Я стою около Креста, и говорю:

— Господи у меня мама может умереть! Какой Тебе дать обет за мою маму, как дочери?

Я тогда не была в постриге, но многие у меня были такие желающие, которые сказали: тебе замуж выходить надо, тебе надо то, се. А я всегда упиралась. Мне надоели эти разговоры, я стою, на Крест смотрю, и думаю: «что мне дать?» И мне приходит помысел от Креста — дать обет безбрачия и не вкушать мяса.

Я даю этот обет. Дала обет, прихожу домой, мне звонит соседка, прибегает: «тебе мама звонит». Я беру трубку, она:

— Доченька, доченька, у меня опухоль исчезла! Я, — говорит, — просыпаюсь, — а опухоли нет!

Звонит сестра:

— Ирина, у мамы опухоль исчезла!

И маму исцелил Господь на Крестопоклонной неделе (крестится). Я просила: «Господи, дай время на покаяние!» И когда я болела здесь онкологией, мама за мной ухаживала, приходила монахиня. Она говорила ей: «Наташа, дочка не должна умереть раньше меня. Я не знаю, что на подножии алтаря поставить, чтобы моя дочка выжила. Я не знаю, какую жертву принести Богу. Я не знаю, что. Я бы саму себя отдала ради нее, но она должна остаться жить».

Вот. И мама умирает у меня от инсульта на Крестопоклонной неделе, через восемь лет, или через девять после того, как я выпросила для нее время на покаяние. От инсульта, не от онкологии. Умирает на мой День Ангела. Четвертый инсульт у нее был. Когда я приехала к ней в больницу, она была в коме. Я увидела ее без сознания, и было как тогда. Я стою, и мне, как будто, голос говорит: «Илария, мужайся, твоя мама сегодня умрет». Я говорю: «нет, у меня сегодня День Ангела, Господи, нет!» И опять я слышу голос: «мужайся, Илария, твоя мама сегодня умрет».

Я подошла к небу, смотрю на небо, это был день, и я, как тогда, вспоминаю: мама в больнице. Только было звездное небо в Грозном. Через много-много лет я смотрю на небо, и говорю: «Господи, я тогда взывала к Тебе, говорила: Всевышний, помоги! Я не выдержу смерти мамы». И этот голос с Неба мне ответил: «а сейчас ты выдержишь!» И мама тут же умерла (плачет).

Я начала читать Акафист Всецарице, и она на Акафисте Всецарице испустила дух. Тогда я взяла свою маму, обняла, и говорю: «Господи, да будет воля Твоя! Прими ее в Царствие Небесное!» Мамочка умерла (крестится), и потом, через несколько дней, когда мы вернулись в Сергиев Посад хоронить, она мне снится и говорит: «Илария, я жива!» Потом мне снится, что она здесь, на остановке, читает Псалтирь. Я говорю: «мама, ты читаешь Псалтирь?» — удивляюсь. Она говорит: «я читаю Псалтирь за Таню». Я так испугалась, говорю: «почему за Таню?», и проснулась.

Потом у меня была температура, я на похоронах была легко одета, и я сильно простыла. У меня температура была, я бредила, кричала: «мама, мама!» Звала маму. Потом утром просыпаюсь, а мне надо идти петь на клирос на следующий день. Приходилось регентовать уже, управлять хором. И я говорю: «Господи, ну как же я пойду? Температура высоченная, кашель, горло, все болит, все заложено!» Я взяла мамину фотографию. Я глажу ее фотографию, и, как будто, ощущаю тепло материнских рук. И говорю: «мамочка, до девятого дня ты сейчас у Господа! Помолись Господу, если угодно Господу, чтобы я пела Литургию, чтоб у меня упала температура. Помолись, чтоб я пела Литургию!»