От империй — к империализму

Впоследствии выражение «Бенгальская революция», использованное в XVIII веке для описания переворота, совершенного в 1757 году Робертом Клайвом и его местными союзниками, воспринималось как некий терминологический курьез, порожденный неточностью политического языка того времени. Однако при более внимательном рассмотрении обнаруживается, что произошедшие события действительно представляли собой своеобразную форму социального переворота, буржуазной революции колониального типа. Анализируя структуры власти, сложившиеся в ходе этих событий, и социальную базу нового режима, английский Вашбрук пришел к выводу, что государство, построенное британской Ост-Индской компанией, имело явные черты «местного» (indigenous), индийского происхождения[881]. Тот факт, что британская администрация в Индии была иностранной, сам по себе не являлся серьезной проблемой ни для населения, ни для значительной части элит в Индии. Эта страна пережила уже не одно завоевание, превосходно уживаясь с пришлыми правителями, которые, в свою очередь, попадали под обаяние местной культуры (и англичане не были исключением). Предшествовавшие британцам Великие Моголы сами были завоевателями, иностранной династией, к тому же иноверцами, причем активно распространяемый ислам находился в конфликте с индуизмом ничуть не меньше, нежели протестантизм британских джентльменов.

Ник Робинс (Nick Robins) в истории Ост-Индской компании убедительно показывает, что завоевание Бенгалии британцами не только опиралось в XVIII веке на поддержку местной торговой буржуазии, но и активно финансировалось ею[882]. Класс туземных предпринимателей-баниев успешно развивался под защитой английских властей в Калькутте, накапливая изрядные богатства. Именно бании управляли текущими делами Компании, выступали торговыми посредниками и кредиторами британцев. Именно они сыграли решающую роль в подготовке битвы при Плесси, которая привела к покорению всей Бенгалии.

Формальным поводом для конфликта, завершившегося битвой при Плесси, был рейд бенгальского наваба[883] Сираджа (Siraj) против Калькутты, в ходе которого пострадала не только контролировавшая город Компания, но и масса местного населения, особенно индуистское и армянское купечество. Восстановив английский контроль над городом, Клайв предпринял усилия, для того чтобы сместить Сираджа и заменить его на лояльного Компании правителя. На эту роль был избран родственник правителя Мир Джафар (Mir Jafar). Заговор поддержали многие при дворе самого наваба и пострадавшие от его действий купцы. Британская пресса с энтузиазмом писала про жителей Бенгалии, которые «были взбудоражены надеждой, что англичане одержат верх над навабом и освободят их от тирании и угнетения»[884]. Местные правители и буржуазия играли самую активную роль в происходящих событиях, и от их действий исход конфликта зависел в очень большой степени. Вполне типично, что завоеватели используют «туземные» войска, набранные из местного населения. Нет ничего исключительного и в том, что часть местной элиты сотрудничает с иностранцами. Но вот случай, когда завоевание щедро и добровольно финансируется самими завоевываемыми, действительно уникален и наводит на серьезные размышления.

Ослабление власти Великих Моголов привело к усилению произвола местных правителей, будь то мусульманские навабы или князья, входившие в Маратхскую конфедерацию. Первые давили своих подданных непосильным налоговым бременем, вторые просто грабили. Ни те, ни другие не в состоянии были обеспечить эффективную судебную систему, уважение к правам собственности и гарантировать доступ к рынкам. Во всех этих отношениях власть Ост-Индской компании выглядела наиболее привлекательным вариантом на фоне политической разрухи, сопровождавшей упадок империи.

Ярким примером может быть Набакришна Деб (Nabakrishna Deb), который не только выступал посредником между заговорщиками при дворе наваба Бенгалии и англичанами, но и снабжал продовольствием Калькутту, осажденную войском наваба в 1756 году. После победы при Плесси Набакришна вознаградил себя за счет участия в разграблении гарема в Маршидабаде (Murshidabad) — победители взяли там около 80 миллионов рупий золотом, серебром и драгоценностями. Получив после Плесси титул махараджи и жалование в 2 тысячи рупий от Ост-Индской компании, Набакришна возвратился в родной город Совабазар (Sovabazar) на роскошно украшенном слоне, разбрасывая серебряные монеты по улицам.

Даже через много лет после Плесси финансовое положение Набакришны оставалось куда лучшим, чем у завоевателей. В 1780 году, когда губернатор Индии Уоррен Гастингс испытывал финансовые трудности, он не нашел иного выхода, кроме как обратиться к тому же Набакришне за займом в 300 тысяч рупий[885].