От Калуги до Берлина

Таким образом, между нами воцарился прочный мир. Мы, как давние друзья, друг друга уважали и понимали. Если надо, готовы были идти на выручку. Это была настоящая фронтовая, крепкая мужская дружба. Эту дружбу мы пронесли по фронтовым дорогам, когда гнали фашиста с нашей земли.

А вот между мной и сержантом Аристовым, кажется, пробежала чёрная кошка. Однако не буду пока торопиться об этом сообщать. Сначала расскажу о том, как он меня встретил.

На второй день моего пребывания здесь старшина Дружинин сообщил: «Рахимов, тебя вызывает сержант. Отправляйся в землянку ПСД!»

Взяв патронташ и карабин, я пошёл в назначенное место.

Сержант Василий Аристов – главный экспедитор ПСД. По своему росту он уступал только старшине взвода ПСД товарищу Дружинину. Его маленькие глаза сквозь густые рыжие брови сверкали хищным выражением. Длинный неуклюжий нос поверх небольшого рта, продавленные худые щёки подчёркивали его нагловатость и эгоистичность. Даже стройность не могла скрыть его надменность.

Сержант своим басовитым голосом к людям обращался исключительно по фамилии. Его не смущал даже возраст. Даже старшину, который старше его лет на десять, он мог позвать, выдувая воздух сквозь ноздри, строго по фамилии. Всегда держал себя высокомерно, хотя и было у него обучение всего шесть классов, а петушился, будто имел высшее образование. Ни с кем не считался, в удобных случаях старался обязательно высмеять других. Говорят, что он до войны работал в городе Тамбове оператором на одном из почтовых отделений. «Я до войны был начальником почты», – любил он похвастаться, когда начинал говорить о себе. Строил из себя командира.

Когда я впервые зашёл в землянку ПСД с рапортом о своём прибытии по его же вызову, он, не оборачиваясь в мою сторону, почти оборвав, с чувством собственного достоинства спросил:

– Рахимов, откуда? Русским языком владеешь?

– Я из Татарстана, товарищ сержант, по национальности татарин, русский язык знаю. Обучение в техникуме было на русском языке.

А он, снова не глядя в мою сторону, изобразив кривую улыбку, сказал:

– Тебе здесь трудно будет. Придётся с секретными документами носиться по лесам, по незнакомым местам. В таких условиях искать адресата непросто. Это тебе не письма разносить по адресам. Придётся быть и на передовой. Для вручения пакета адресата придётся искать не только в лесах, но и в окопах. А ещё непременно надо уметь ездить верхом на лошади…

Сержант хотел ещё что-то сказать, но в этот момент зазвонил телефон. После разговора по телефону повернулся ко мне и произнёс, ехидно улыбаясь:

– Тебе надо было идти в хозяйственный взвод.

Такая встреча с сержантом не доставила мне никакого удовольствия. Тем не менее я держался спокойно.

– Спасибо за совет, товарищ сержант. Меня выбрал для этой службы майор батальона связи товарищ Овечкин. Я бывал и на передовой, и на КП. До сих пор был линейным телефонистом и лошадей хорошо знаю. Сюда прибыл по приказу майора.

– Ну-ну, – ответил сержант, слегка приподняв голову. – Ладно. Поживём – увидим. Сейчас получишь пакеты для отделения дивизии. Распишись в реестре. При вручении пусть тоже распишутся. Один пакет с сургучом, остальные простые.

Я расписался в реестре за каждый конверт и направился к выходу.

– Разве у тебя нет сумки? Документы в руках не носят.

– Сумки нет, товарищ сержант. Положу их в сумку от противогаза.

– Вот возьми, потом вернёшь, – сержант протянул мне потёртую полевую сумку. – Надо получить со склада. По возвращении реестр и документы, полученные там, отдашь мне. Отделение дивизии находится в Соломоновке. Там найдёшь.

Соломоновка расположилась приблизительно в двух километрах от нашего местонахождения. Как только выходишь из леса, так сразу же виднеются старые крыши домов. Перед входом в деревню вновь вспомнил иронический взгляд сержанта. «Ничего, когда-нибудь он изменит своё мнение», – думал я, направляясь в глубь деревни.

Во всех уцелевших домах деревни расположились военные. Я вручил по назначению все пакеты, кроме четвёртого. Четвёртое отделение находилось не здесь.

Я заметил, что в домах земляной пол. И ещё, что меня крайне удивило – не было ни одной бани. В каждом доме стоит большая русская печь. Возле стены огромная приколоченная скамья. В середине избы находится стол с толстыми ножками. Ровный земляной пол сначала обрызгивают водой, а затем тщательно метут. В наших краях таких домов с земляным полом вообще нет, поэтому они показались мне странными.

Я направился в лес искать четвёртое отделение. Мне объяснили, что оно находится в лесу в юго-западном направлении в трёх километрах от Соломоновки.

Это была небольшая землянка, сооружённая из тонких стволов мелких деревьев, покрытая снаружи землёй. Поросшую травой землянку сразу и не заметишь.