От кочевья к оседлости

— Отчего же не помочь! — отозвался Цамба. — У нас этим делом ведает Дамбий. К нему, значит, и обратитесь.

— Вот-вот, я так и думал, что без Дамбия тут не обойтись.

Дамбий, занесший в этот миг свое клеймо над крупом вырывающейся из рук молодой строптивой кобылки, услышал свое имя, вздрогнул и промазал. «Ах, чтоб тебя!» — выругался он, швыряя клеймо в огонь и направляясь в сторону, где Цамба и гость уселись покалякать. Лувсанпэрэнлэй тут же вытащил из-за пояса свое клеймо и протянул Дамбию. Тот повертел клеймо в руках. «Кажется, оно имело форму орла?»

— Верно! — воскликнул Лувсанпэрэнлэй. — Теперь орел на сову смахивает. Можно его починить? Я специально за тем и приехал.

Выполнить просьбу гостя Дамбию ничего не стоило. Однако с тех пор, как он заподозрил Лувсанпэрэнлэя в намерении женить своего сына на его единственной дочери, он утратил к нему всякие дружеские чувства и старался держаться от него подальше. Поэтому он решил схитрить.

— Починить — минутное дело. Да вот беда, нет у меня паяльника. А без паяльника ничего не получится. Вот разве другой мастер, например, Жамба Костлявый.

— Должен быть у тебя паяльник, — нахмурился Лувсанпэрэнлэй. — Лучше сказал бы прямо, что не хочешь чинить.

Паленым пахнет нынче в каждом хотоне, араты клеймят лошадей, быков, коров и верблюдов. Овец и коз, мелкий рогатый скот метят щипцами. От их сквозных прокусов на ушах у животных выступает кровь… В хотоне Цамбы люди довольны — дело близится к концу. Больше других ликует огородник Загд. Правда, его все чаще зовут теперь Зеленым Загдом — вконец человек обленился и возне с землей предпочитает дружбу с зеленым змием. Загд заранее предвкушает, какой пир будет у них в хотоне по окончании работы. Отпустят с привязи дойных кобылиц и примутся холостить молодняк, но это не беда — последний в этом году кумыс и молочная водка, приготовленные загодя, будут литься рекой. И свежего мяса будет вдоволь. А как же — вон возле одной из юрт натянута веревка с петлями, а к ней привязаны предназначенные на убой шесть овец и коза. Бедняги стоят смирно, не подозревая о своей печальной участи. Методично жует жвачку старый черный баран-лысуха с белой меткой на ухе в виде серьги. Он пойдет под нож с широкой прочной рукояткой, который принадлежит Дамбию. Рядом с бараном его товарка, черноголовая овца с меткой в форме зарубки на конце стрелы. Овце предстоит отправиться в большой медный котел Цамбы. Подле нее — годовалый ягненок, меченный рисунком, напоминающим переметную суму. Хозяин его — торговец Ванчиг. Далее к веревке привязан баран, принадлежащий Баасану. На ухе животного метка — острый уголок. Эту животину дожидается чисто выскобленное корыто. А еще стоит на привязи сероголовый баран желтовато-бурого окраса с большими крутыми рогами. Его недавно привел сам Загд. Конечно, он мог обойтись и захудалой козой, но сероголовый столько раз испытывал на хозяине прочность своих рогов, что тот решил им пожертвовать. И последняя жертва — козел, принадлежащий чавганце Лундэг. Его заколет нож с кривым лезвием, по которому проложен желобок.

Загд и Лундэг сейчас не у дел — нет у них крупного скота, а с мелким они давно управились, поэтому им остается только спокойно дожидаться праздника. Последний осенний забой скота означает не только окончание основных работ, которые производятся в это время года, но и знаменует собой наступление времени, когда араты откочевывают на зимние пастбища.

Когда Дамбий заканчивал клеймить скот, стало смеркаться. Оставалась одна трехлетняя корова-нетель с разными рогами, один выше другого. В прошлом году, когда клеймили скот, телка куда-то исчезла и объявилась совсем недавно. Находке в аиле порадовались, но только не супруга Дамбия. Бадам не любила эту корову: вечно она норовила забрести в чужое стадо. Однажды в разгар лета пришлось Бадам отмахать по жаре и пыли добрый десяток верст в погоне за ослушницей, а та все не давалась в руки. Утратив надежду поймать строптивое животное, женщина запустила в него увесистым камешком размером в чашку. Бадам — левша, и левая рука у нее очень сильная. Камень угодил телке в левый еще не окостеневший рог и отсек самый кончик. Искривленный рог стал расти книзу. Вот и получилось, что правый рог у коровы смотрит в небо, а левый — в землю.

— Ладно, — согласился Дамбий на требование жены проучить нетель. — Припечатаю ей тавро прямо на рог.

Он коротко размахнулся и опустил клеймо… прямиком на собственную левую руку, державшую обломанный рог. Забыл ли Дамбий про короткий рог или не заметил, что весь этот рог утонул у него в ладони, только сразу же после замаха животное рванулось прочь, а хозяин очутился на земле, вопя не своим голосом, словно его ужалил скорпион. Дочка подобрала с земли тавро и проворно сунула в ведро с водой, а когда Дамбий опустил туда руку в надежде унять боль холодом, вода успела хорошенько разогреться.

— Зачем ты бросила тавро в воду? — зарычал он на дочь. Действительно, в холодной воде боль отступила бы. А еще было бы лучше, если бы в ведре было кобылье или коровье молоко.