От Копакабаны до Амазонки

Невольники бежали. Тысячами и при первой возможности. Они скрывались в лесах, углублялись вплоть до внутренних девственных районов, обосновывались там целыми колониями, подчас по соседству с оттесненными туда же индейскими племенами. Это в равной мере относится как к равнинам северо-востока, так и к каучуковым лесам Бразилии. Беглецы — «одичалые негры» смешивались с индейцами. В результате появились «кафузос», «кабарес», то есть метисы. Они дошли вплоть до Амазонки, где по сути все лесные реки стали местами расселения беглецов-невольников. В XVIII веке для ликвидации этих поселений не раз посылались войска. Плантаторы, никогда не отказывавшиеся от собственности на «своих» людей, вновь и вновь пытались закабалить беглых невольников. И вот, входя в соприкосновение с силами свободных рабов, войска нередко узнавали, что во главе индейско-африканских метисских племен стоят вожди из бывших невольников и что эти племена культивируют хлопок, разводят домашнюю птицу и даже занимаются ткачеством…

Да, невольники бежали, несмотря на сложную систему полицейской стражи и опаснейшие, нередко смертельные ловушки девственных лесов. Несмотря на то что в случае неудачи побега наказание было самым жестоким. Несмотря на право каждого свободного убивать беглого раба на месте…

Наказания… В случае если замысел побега раскрывался или уже убежавшие рабы вновь попадали к плантатору, месть была жестокой: им отрезали уши, вырывали языки, рвали подколенные сухожилия; их кастрировали. И еще: им набивали внутренности порохом и потом поджигали со стороны заднего прохода. Кстати, этот последний способ казни обогатил наш благородный язык одним колоритным изречением[43].

И все же рабы бежали. Они разбегались по всей внутренней Бразилии и даже основали в одном из ее дальних районов свою республику Пальмарес. Это государство управлялось советом из шести старейшин, который избирал короля. Вначале королем был Ганга, затем Зумби, Спартак вольных негров. Республика просуществовала с 1630 по 1695 год — 65 лет. Несмотря на 16 — да, 16! — военных экспедиций, направленных против нее начиная с 1643 года.

Защищенная мощным поясом девственных лесов, республика жила и развивалась. В 1643 году ее столица Макако насчитывала 8 тысяч граждан и 2 тысячи жилищ. Вокруг столицы располагались деревни. Выращивали сахарный тростник, маниок, занимались скотоводством. Одни специализировались в изготовлении пальмового масла, рыболовстве и охоте, другие делали плуги и колеса, сомбреро и горшки. Здешние горшки походили на вазы. В порядке торговли республика обменивала пищевые продукты и хозяйственные предметы на огнестрельное оружие и ткани в периферийных поселениях белой колонизации.

Могли ли короли сахара долго терпеть этот постоянный соблазн к бегству других невольников? Этот постоянный призыв к свободе?

Военные экспедиции, хотя и безуспешные, против республики следовали одна за другой. С 1677 года белые колонизаторы начали рассматривать ее осаду как первостепенную задачу, ибо, кроме всего прочего, считали ее центром самых плодородных земель. Последняя осада, в 1695 году, закончилась се разгромом. Войска белых натолкнулись на неприступную крепость. Степы из толстых бревен были усилены редутами и бастионами, защищенными в свою очередь рвами. Но осаждавшие применили мощную артиллерию…

То, что было потом, никто не осмелился описать. Но Зумби остался свободен — он покончил с собой… Годом ранее был основан Английский банк, а Людовик XIV развлекался в Версале…

Уничтожение республики не прекратило бегства невольников. Наоборот, их борьба за свободу приобрела еще более упорный характер. Рабы стали восставать прямо на плантациях. В Баии крупные восстания негров произошли в 1807, 1809, 1813, 1816, 1826, 1827, 1830 и в 1835 годах. Восстания были организованными — с предварительно разработанными планами, точно намеченной целью: взятие власти. Шеф полиции Баии с объективностью высокопоставленного чиновника, который руководит расправой, но сам лично не казнит, подчеркивает в своем донесении, что все мятежники умели читать и писать. «Нельзя отрицать, — писал он также, — что восстание имело политические цели, поскольку не наблюдалось ни воровства, ни других бесчинств».

В 1839 году могучее восстание рабов потрясает Мараньян. Но, едва приподнятая, крышка вновь опускалась. Никто и никогда не узнает ни имен героев этой борьбы, ни числа обрезанных сухожилий за одно подозрение в намерении к побегу, ни количества разбитых черепов за якобы косые взгляды.

Монумент павшим в рабстве навсегда останется анонимным. В конце концов ведь они погибли или просто за сахар, или просто за хлопок, или просто за кофе…

В качестве эпитафии может служить лишь одна фраза из проповеди отца Антонио Виэйры, некогда обращенной им к невольникам:

«Нет ни труда, ни образа жизни, которые столь близко напоминали бы распятие и страдания Христа, чем ваш труд, ваша жизнь…»

Глава IX БАИЯ, ИЛИ КОНЬ БОГОВ