От Копакабаны до Амазонки

После краткой паузы мой пылкий провожатый заключает:

— Монополия добычи сырой нефти, которую мы так или иначе установили, — это лишь первый шаг. Надо идти дальше. И мы пойдем. Вот с этого года мы уже сами, а не через посредство американцев продаем наши нефтепродукты нашей «Компании мореплавания» (в Байе), нашей армии, нашему военному флоту, некоторым государственным учреждениям нашей страны. Они (господа из американских монополий) этим страшно недовольны, злобно жестикулируют у нас под носом, рвутся к реваншу. Напишите же, дорогой господин, напишите, что мы, бразильцы, всегда готовы отразить все атаки всех «ойл» и всех «эссо». Да, мы готовы! И наши профсоюзы готовы! Бразилия будет в руках бразильцев, и ее нефть в первую очередь!

Да, Жетулио Варгас, кончая с собой, завещал сородичам неискоренимые национальные чувства…

Ту же непреклонную волю к суверенитету, правда несколько более нюансированную, я вижу и в импозантном спокойствии директора завода доктора Жайро Фариаса, влюбленного в нефть так же глубоко, как и в прикладную социологию. Он говорит:

— «Петробраз» была первой победой Бразилии. К этому успеху мы пришли через три фазы. До второй мировой войны велась кампания за поиски нефтяных залежей на национальной территории. Сколько усилий было приложено! Но иностранные монополии и их бразильские агенты неизменно повторяли: в Бразилии нет нефти, нет нигде! Бесполезно, мол, тратить средства и терять время. Но Варгас, поддержанный народным движением, решил иначе. В январе 1938 года был создан Национальный совет по нефти. Двумя годами позже в Реконкаво забила наша первая нефть. Но дело еще не было завершено. Дорога к национальной нефти преграждалась трупами. Так, в штате Алагояс был убит наш геолог доктор Бак. Его застрелили в то время, когда он, обнаружив признаки нефтеносных пластов, определял на местности точки разведочного бурения… Однако, несмотря на все, Реконкаво доказывало, что нефть имеется. Тогда реакция сменила тезис. Стали утверждать, что бразильцы не имеют технических способностей и что создание нефтяной промышленности нам не под силу; необходимо, следовательно, предоставить концессии иностранцам… Тут борьба приняла еще более острый характер: народные манифестации, массовые расстрелы. Да, да, это у нас так и было… В этих условиях в 1953 году президент Варгас декретировал государственную монополию на нефть. Вы знаете, что случилось после с самим Варгасом, однако «Петробраз» остался жить. Но конечно, они, люди из «Стандард ойл» и «Эссо», не смирились. Крах «Петробраза» ими все время назначается на завтра. Нам навязали североамериканских геологов, которые, естественно, не находят нефти…

— Мистера Линка?

Да, его. Он отрицает возможность месторождений нефти в Амазонии. В других районах поисков обрушиваются буровые, происходят взрывы скважин. Как бы случайно. И это при американском персонале! Не правда ли, симптоматичные совпадения? Но как установить истину? Разве легче, чем, например, в случаях убийства Маттеи и Хаммаршельда? Ничего не докажешь. Бог с ними! Теперь нас упрекают в недостаточной производительности. Разумеется, мы являемся бельмом на глазу. Ведь если другие страны Латинской Америки последуют нашему примеру… какая катастрофа! Да, мы многих смущаем, и мы эту свою роль будем продолжать!

— Ваши планы?

— В масштабах страны? В ближайшие два года предполагаем создать два новых нефтеперегонных завода — в Порту-Аллегри и в Белу-Оризонти. Расширим существующий нефтеперегонный завод «Дюк де Каксиас» и завод синтетического каучука в окрестностях Рио. Построим газопровод между Рио и Белу-Оризонти. Приобретем шесть новых танкеров. Здесь, недалеко от Баии, в Камасари создадим крупный нефтехимический комплекс, на котором будет производиться целый букет необходимых нашему народному хозяйству продуктов. Комплекс в отличие от того, как это делается у вас в Европе, мы расположим в отдалении от нефтеперегонного завода.

— А вы учитываете, что транспортные расходы в таком случае увеличатся?

— Да, мы это предвидим. Но социальный результат, однако, далеко превзойдет рентабельность, понимаемую в узком смысле. Мы — государственная промышленность, и прибыль социальная для нас важнее, чем прибыль денежная. Дело в том, что там, где возникают наши предприятия, к лучшему меняется все. Например, в Реконкаво. С тех пор как здесь существует «Петробраз», заметно повысился материальный и культурный уровень населения. Неграмотные люди научились читать, потребовали открытия школ для своих детей. Многие села превратились в поселки городского типа. Оживилась торговля.

После паузы директор продолжает: