От края и до края. Сказки народов Советского Союза

Вот через минуту прилетели двенадцать голубей — перо в перо, ножка в ножку, воркуют понемножку, глаз в глаз и глядят как раз.

Ну, бабушка, — говорит Ох, — узнавай, который твой сын.

— Ох, ты мой голубчик, да тут моего сына и нет. Я ведь тебе отдавала молодца, а ты мне даёшь голубца.

— Ну, раз не узнала своего сына, так и не получишь его, — говорит Ох, и махнул голубям, чтобы назад летели. — А ты, бабушка, приходи завтра. Ежели в третий раз не признаешь своего сына, останется он у меня на веки вечные.

Было у старухи горе горькое, а теперь ещё горше стало.

Идёт она домой и в голос плачет:

— Что же делать мне, как мне сына узнать?

Вот дождалась она завтрашнего дня и опять в путь отправилась.

Прошла одну дорогу, прошла другую, к третьей подходит.

Тут встречается ей старенький старичок.

— Здравствуй, бабушка! — говорит старичок.

— Здравствуй, старичок почтенный!

— Куда идёшь, бабушка?

— А иду я, старичок мой почтенный, сама не знаю, куда. Отдала я своего сына на лёгкий заработок, а теперь ума не приложу, как выручить его. Два раза уж ходила, а без сына вернулась. Первый раз выбежали ко мне жеребцы, второй раз вылетели голубцы, да что мне в них? А сына я так и не видела.

Старичок ей и говорит:

— Да ты и теперь его не увидишь.

— Ах, старичок почтенный, — плачет старушка, — не научишь ли, как его узнать?

— Да уж ладно, — отвечает старичок, — научу. Как придёшь на место, выйдут к тебе двенадцать молодцов — волос в волос, голос в голос, глаз в глаз и глядят как раз. Только одиннадцать молодцов с песнями выйдут, прямо в глаза тебе смотреть будут, а двенадцатый в землю потупится, на тебя даже не взглянет. Ты на него и показывай. Это и есть твой сын.

Поблагодарила старушка старичка и пошла дальше.

Пришла на то самое место, где с сыном простилась, села на холмик и залилась горькими слезами.

— Ох, — плачет, — где-то сыночек мой? Увижу ли я его когда-нибудь?

Не успела сказать, а Ох уже тут как тут.

— Здравствуй, бабушка.

А та за слезами слово молвить не может.

— Что, верно, за сыном пришла? — спрашивает Ох.

Она только головой кивает.

— Ну, подожди, — говорит Ох. — Сейчас он к тебе выйдет.

Вот привёл он двенадцать молодцов и говорит:

— Ну, бабушка, выбирай, который твой сын.

Смотрела она, смотрела, а молодцы все на одно лицо — волос в волос, голос в голос, глаз в глаз и глядят как раз. Только одиннадцать молодцов глядят весело, а двенадцатый насупился, нахмурился, в землю уставился.

— А вот он мой сын, — говорит старушка и на него показывает.

Дивится Ох.

— Да почём же ты знаешь, что это твой сын?

— Как же не знать, голубчик ты мой, — говорит старушка, — ведь кровь-то своя.

— Ну, что поделаешь, — говорит Ох. — Бери, раз угадала. Твой это сын.

Рада старушка, ну прямо сказать нельзя как!

Вот пришли они домой.

А денег в доме ни копейки, и хлеба ни крошки. Нечем старушке сына угостить.

— Несчастные мы, несчастные, — плачет старушка. — Видно, придётся нам с голоду пропадать.

— Молчи-ка ты, матушка! — говорит сын. — Будут у нас и деньги и всё, что надобно. Не зря же я три года уму-разуму набирался. Сейчас обернусь я конём, а ты веди меня в город и продавай за хорошую цену. Только, смотри, не забудь уздечку с меня снять. Уздечку никому не отдавай. А то и меня отдашь.

Тут вынул он какое-то зелье, сперва понюхал, потом вокруг себя побрызгал и враз обернулся конём. Да каким конём! Такого ещё на свете никогда не бывало, да никогда и не будет.

Ноги у коня точёные, копыта золочёные, сбруя серебряная, уздечка шёлковая.

Привела его старушка в город на базар, а он копытом как топнет, как заржёт! Весь город всполошился.

Сбежались отовсюду и купцы, и господа, и генералы — все конём любуются, налюбоваться не могут.

— Что, бабушка, продаёшь коня или купила? — спрашивают.

— Да продаю, извольте купить.

А тут, откуда ни возьмись, какой-то бородатый дядька подходит и говорит:

— Продай, бабушка, мне этого коня.

— А купи!

— Что возьмёшь?

— Давай пять тысяч. Только уговор — уздечка чтобы мне осталась.

— Да полно, бабушка, — говорит старик. — Ну что тебе в этой уздечке? К чему она тебе без коня?

Торговался, торговался и выторговал себе уздечку.

Выложил деньги, взял коня под уздцы и повел.

А старуха домой пошла.

И взяло её по дороге раздумье.

— Что же это я наделала? — сама себе говорит. — Ведь приказывал же мне сын с уздечкой не продавать, а я, дурная, хоть и знала, а уздечку отдала.

Тут и догадалась она: «Не иначе, — думает, — как этот самый Ох и купил у меня коня, опять сына у меня взял».

И заплакала она горькими слезами.

Вот подходит она к деревне. Видит — возле трактира конь стоит, к крыльцу привязанный. И уж так узда на нем подтянута, что не может он, бедный, на месте стоять. Так и танцует вокруг столба.

А конь увидел старушку и говорит вдруг человечьим голосом:

— Матушка моя милая, подойди ко мне поближе, скинь с меня уздечку, отпусти на волю.

Испугалась старушка. Никогда она не слышала, чтобы конь человечьим голосом разговаривал.

— Боюсь я тебя, — говорит старушка. —Ты меня как лягнёшь, так дух вон.

А он в ответ:

— Да что ты, матушка! Ведь я сын твой, ведь это меня ты на базар продавать водила.