От края и до края. Сказки народов Советского Союза

Тут признала она его, сбросила с него уздечку, самого коня на волю отпустила, а уздечку в сумку спрятала.

Потом вошла в трактир и говорит:

— Ох, и беда же случилась! Позвольте, господа хорошие, спросить, чья это лошадь у крыльца стояла? Так вот, сорвалась она с привязи и убежала.

Не успела сказать, а Ох уже тут как тут. Выскочил на крыльцо, да где там! Коня и не видать и не слыхать.

Бросился Ох за ним вдогонку. Прикинулся волком, по следам коня идёт. Вот-вот догонит. Да не догнал. Конь охотником обернулся. Схватил охотник дубину и на волка пошёл. Вот-вот изловит. Да не изловил. Волк огнём обернулся, жжёт охотника, со всех сторон окружает, уйти не даёт.

Волк — огнём, а охотник — водой. Заливает вода огонь, тушит его, к земле прибивает. Да не сбила до конца — огонь щукой обернулся.

Бьёт щука по воде хвостом, хочет разметать, разбрызгать воду, А брызги колючими ершами обернулись, снова в воду упали. Гоняется щука за ершами, а те только смеются: «Как щука ни быстра, а не возьмешь ерша с хвоста!»

Тут скинулась щука мелким камнем, и посыпались камни градом на ершей. Всех до одного забили. А этот один обернулся петухом и давай камешки клювом долбить. Все до одного расклевал. А этот один обернулся ястребом и — на петуха.

Да петух уже не петух — могучий орёл в небе парит.

Как ударил орёл ястреба, тут ему и конец пришёл. На клочки разорвал его орёл, все косточки ему переломил. А потом обернулся парнем и пошёл домой к своей матушке.

И стали они жить-поживать, добра наживать.

Вот и сказка вся, дальше плесть нельзя.

Сказка про бедного сапожника (Грузинская сказка)

Жил когда-то в каком-то городе бедный сапожник. За всю свою жизнь не скопил он не то что одного рубля, а даже одного шаури[7]. Что днём заработает, то вечером с женой и детьми проест. По духанам он никогда не ходил, а всегда весёлый был, на работу отправлялся — песни пел, с работы возвращался — шутки шутил.

Так и жил, не зная горя и забот.

А правил тем городом хитрый и злой царь.

Вот однажды решил царь посмотреть, как живут его подданные. Надел он платье и все знаки рыночного устабаши[8] и, когда наступил вечер, отправился бродить по улицам.

В окна заглядывает, у дверей подслушивает и, сколько ни ходит, ничего особенного не замечает: кто свои барыши за день подсчитывает, кто убытки оплакивает, кто с женой ссорится, кто детей бранит. Только в одном доме услышал он весёлый смех и песни.

Удивился царь и решил посмотреть, что это за люди живут там и отчего им так весело и хорошо.

Постучал он, открыли ему. Пригласили к ужину. Угощенье на столе небогатое, гостей нет, а пир горой идёт.

Сидит царь за столом, ест лобио, пьёт вино, а от любопытства всё у него внутри так и горит: не привык он видеть в своём городе счастливых и довольных людей.

— Прости меня за вопрос, геноцвали[9], — сказал, наконец, царь, — но очень хочется мне знать, кто ты такой и чем занимаешься, что в будний день пьёшь и веселишься, словно в праздник.

— Я простой, бедный сапожник, батоно[10], ответил хозяин. — на рынке у меня есть лавочка. Пройдёт кто мимо, я тому сапоги подобью, или чувяки подошью, или ноговицы залатаю. Днём работаю, а вечером с семьёй пирую. Зачем нам праздника ждать? Все дни хороши.

— Ну, а что ты будешь делать, если вдруг закроют лавки?

— О, врагу не пожелаю того, что тогда со мной будет, голодный останусь, — сказал сапожник. — Но что об этом думать? И какому злому человеку придёт в голову закрывать лавки?

Посидел царь у сапожника, попил, поел и ушёл.

А на утро разослал он во все концы города своих глашатаев, чтобы объявили они народу его царскую волю.

По случаю праздника приказывает царь закрыть все лавки на базаре, чтобы никто не смел работать, когда царь отдыхает, — ни портной, ни сапожник, ни кузнец, ни брадобрей.

Не понимает народ, что за блажь царю в голову пришла? Ходят все без дела, ругают царя, а нарушить приказ не смеют.

А царь чуть только стемнело, опять переоделся и опять пошёл проведать сапожника.

«Посмотрим-ка, — думает, — так ли ему весело, как вчера, все ли теперь дни для него хороши!»

Приходит, а сапожник, как ни в чём не бывало, сидит с детьми и женой за столом, пьёт, ест, веселится.

— Здравствуй, друг, прошу, дорогой мой, к столу, — радостно сказал сапожник, увидя гостя.

— Ты, я вижу, пируешь по-прежнему, — сказал царь, — где же ты деньги взял? Ведь все лавки были закрыты. Или ты нарушил приказ царя?

— А будь он проклят, наш царь, — сказал сапожник. — Из-за него я чуть голодный не остался. У него праздник, а мне лавку закрыли. Что делать? Вышел я на улицу — кому воды принёс, кому дров нарубил, кому вещи нести подсобил, вот и заработал немного, вот у нас и праздник. Чем мы хуже царя?

Посидел царь у сапожника, поговорил и ушёл. А на утро явился к сапожнику царский слуга и повёл беднягу во дворец.

По приказу царя опоясали сапожника тяжёлым мечом и поставили у царских дверей.

— Смотри, — говорят, — шагу никуда не смей делать, а больше всего свой меч береги.