От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Андрей Михайлович умер; поэтому я свободен от данного ему обещания не писать об этом при его жизни»^{247}.

На том историческом заседании сам немощный Брежнев едва держался и немедленно покинул зал после принятия решения. Все члены политбюро поставили свои подписи, некоторые — постфактум. Подписи Косыгина нет. Он был болен и на заседании не присутствовал.

Добавим к оценке этого решения мнение Корниенко:

«Насколько мне потом удалось реконструировать развитие событий, мучительные размышления «тройки» над проблемой — вводить или не вводить войска — продолжались в течение октября, ноября и первой декады декабря. 10 декабря 1979 года Устинов дал устное указание Генеральному штабу начать подготовку к десантированию воздушно-десантной дивизии и пяти дивизий военно-транспортной авиации, повысить готовность двух мотострелковых дивизий в Туркестанском военном округе и доукомплектовать до полного штата понтонно-мостовой полк без постановки перед ними конкретных задач.

Но окончательное политическое решение о вводе советских войск в Афганистан было принято во второй половине дня 12 декабря 1979 года узкой группой советских руководителей: Брежневым, Сусловым, Андроповым, Устиновым и Громыко (упоминавшийся в некоторых публикациях Косыгин, по моим данным, не присутствовал — он в эти дни был в больнице). Начальник Генштаба Огарков просидел часа два в соседней комнате, его мнением не поинтересовались. Выйдя из комнаты, где шло обсуждение, Устинов сказал ему: «Решение принято. Поехали в Генштаб отдавать команды». Об этом мне рассказывал сам Огарков.

Таким образом, роковое решение приняли даже не полным составом политбюро ЦК КПСС, хотя затем задним числом было оформлено рукописное постановление политбюро, на котором расписались почти все его члены. Однако подпись Косыгина на нем так и не появилась. Я думаю, это тоже сыграло свою роль в решении Брежнева отделаться от него при первом подходящем случае.

Решающее значение для формального одобрения Брежневым предложений Устинова, Андропова и Громыко о вводе войск в Афганистан имел, я уверен, тот факт, что оно было поддержано М.А.Сусловым»^{248}.

Узнаем ли мы когда-нибудь правду? Лучше всего на этот вопрос ответил бывший начальник советской внешней разведки Л.Н. Шебаршин:

«Секретных документов, освещающих процесс принятия решения о свержении X. Амина, создания правительства во главе с Б. Кармалем и вводе советских войск в Афганистан, в КГБ не существует. По рассказам моих друзей, немногие документы исполнялись от руки, в единственном экземпляре и были уничтожены по личному распоряжению Ю.В. Андропова. Не знаю, чем руководствовался Юрий Владимирович. Историкам афганской военно-политической кампании придется довольствоваться самым ненадежным материалом — официальными документами и свидетельствами очевидцев.

Не обнаружено таких документов и в Министерстве обороны. Когда занимавшиеся их розыском доложили об этом новому министру обороны Д.Т. Язову, тот не поверил. Но это факт: даже в досье Совета обороны ничего не найдено, кроме просьбы Устинова решить вопрос об оплате ратного труда ограниченного контингента советских войск, вступивших в Афганистан.

Не думаю, что такие документы могли сохраниться и в МИДе. Потому что если они туда и попадали, то только для личного ознакомления Громыко, и тут же забирались обратно. Во всяком случае, Шеварднадзе пробовал разыскать их, но безрезультатно.

Молчит история, не дает ответа»^{249}.

«После смены власти в Кабуле 27 декабря 1979 года всем участникам этой операции было рекомендовано все забыть, а документы оперативного характера уничтожить. Ликвидировал и я свои служебные записи, где не только по дням и часам, но и по минутам было расписано, как развивались события в Афганистане в декабре 1979 года», — писал позже генерал-лейтенант В.А. Кирпиченко, проработавший много лет во внешней разведке^{250}.

После 12 декабря события развивались стремительно. Они настолько подробно описаны в воспоминаниях их участников, что мы ограничимся здесь лишь самым схематичным изложением.

Были сформированы и переброшены в Кабул спецподразделения КГБ «Зенит» и «Гром» — всего около ста человек. ГРУ собрал «мусульманский батальон» — 500 военнослужащих, в основном из жителей Средней Азии, одетых в афганскую военную форму. Он занял позиции якобы для «охраны» президента вокруг только что отстроенного на окраине Кабула дворца Амина — Тадж-Бек — вместе с президентской гвардией, насчитывавшей 2,5 тыс. человек. Внутри помещения несли охрану родственники и доверенные телохранители Амина. Рядом с дворцом располагались зенитный и стрелковый полки. В Кабуле были две пехотные дивизии и танковая бригада.