От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Я говорю о тех вещах, которые вне поля зрения политологов. И это тот винегрет, из которого состоят наши отношения.

Автор. Надолго ли сохранится в Израиле особое отношение к нам?

П.В. Стегний. Современный израильтянин — во многом продукт русской культуры, точнее, продукт двух культур: еврейской и русской. И вот эта загадочная славянская душа в нем уживается с не менее загадочной еврейской душой. Появляется новый тип. Я не говорю о том, что Израиль «обрусевает». Они, кстати, относятся прекрасно к русскому языку, к русской культуре. В отличие от наших украинских братьев там нет никаких комплексов неполноценности. Работает плавильный котел, хотя никто им не занимается, процесс идет естественно. Какая-то часть переплавляется в другую культуру, но отторжения русских корней нет. Более того, есть и гордость за Россию.

Минные поля Ирака

Разгромив саддамовский Ирак, США приняли меры, чтобы не допустить возрождения его вооруженных сил и особенно возможностей по производству оружия массового уничтожения. С этим согласились все члены Совета Безопасности ООН. Международные санкции, принятые им, не допускали импорта оружия, ограничивали объемы продаж нефти и список товаров, ввозимых в страну. Резолюция № 687 от 3 апреля 1991 года требовала полного демонтажа разработок ядерного, бактериологического и химического оружия и ракет дальнего действия. Пока это не было достигнуто, все экономические санкции сохранялись. Специальная комиссия инспекторов ООН с 1991 по 1998 год следила за разоружением Ирака. Под их наблюдением были уничтожены запасы химического и бактериологического оружия, ракеты и заводы по их производству. Комиссия МАГАТЭ, действующая вместе со Спецкомиссией ООН, ликвидировала всю инфраструктуру, которая могла быть использована для производства ядерного оружия и расщепляющих материалов.

Программа Совбеза «Нефть в обмен на продовольствие» позволяла Ираку ввозить продукцию гуманитарного назначения. В 1995 году ее номенклатура была расширена, а в 1999 году разрешен больший объем экспорта нефти. Если запрет на ввоз оружия был абсолютен и достаточно эффективен, то нефть контрабандой с большими скидками вывозилась в Турцию и Иорданию или смешивалась с иранской нефтью и экспортировалась как иранская продукция.

В целом голода в Ираке не было, но ограничения на ввоз, например, лекарств сказывались на положении населения и приводили к росту детской смертности.

В обмен на ликвидацию ОМУ и ракетного производства иракское руководство добивалось ослабления или отмены санкций. Отношения со Спецкомиссией ООН сразу приняли конфронтационный характер. Инспекторы требовали доступа к любым объектам в любое время на территории Ирака, включая военные базы и президентские дворцы. Саддам Хусейн усматривал в этих требованиях не только личное оскорбление, но справедливо считал, что в составе комиссии ООН были американские и английские разведчики, собиравшие сведения для будущих ударов по Ираку. Глава Специальной комиссии австралиец Ричард Батлер фактически выполнял задачи, поставленные Вашингтоном.

В Вашингтоне рассчитывали на то, что крах кувейтской авантюры Саддама Хусейна и тяжелые последствия санкций усилят и активизируют иракскую оппозицию и приведут к падению баасистского режима. Это позволило бы изменить всю политическую архитектуру Ближнего и Среднего Востока в нужном для США направлении и одновременно установить контроль над иракской нефтью. Но репрессивный аппарат баасистского режима устоял, и сам режим временно сохранил свою устойчивость. Началось перетягивание каната. Ореол американской военной победы с годами стал тускнеть. Ослабление Ирака означало рост влияния Ирана в регионе, что вызывало много вопросов, касающихся эффективности проводимой Вашингтоном политики.

Саддам Хусейн с целью вернуть свой престиж внутри страны и ослабить санкции стал позволять себе действия, сочтенные Соединенными Штатами провокационными. В 1994 году он выдвинул к границе Кувейта элитные части иракской армии, надеясь с помощью военных демонстраций добиться отмены или смягчения санкций. Для США появился шанс вновь продемонстрировать, кто является главной силой в регионе, и «наказать» Ирак.

Когда реальной стала опасность второго кувейтского кризиса, министр иностранных дел России А. Козырев посетил Багдад. Он убедил иракское руководство начать отвод войск от границы с Кувейтом и признать независимость этого государства. Совет Безопасности ООН принял резолюцию № 949, в которой повторил некоторые российско-иракские формулировки из совместного российско-иракского коммюнике: «Ирак подтвердил свою готовность положительным образом решить вопрос о признании суверенитета Кувейта и его границ, как это предусмотрено в резолюции Совета Безопасности ООН № 833»^{396}. В целом Россия при поддержке Китая и Франции стремилась ослабить санкции в отношении Ирака. Но США упорно стояли на своем.