От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Режиму удавалось сохранить преданность армии и сил безопасности и лояльность не только алавитов, но и христиан и многих суннитов. «…Алавитско-суннитские противоречия не стоит переоценивать, — считает американский исследователь К. Филлипс. — В то время как сектантское недовольство некоторыми алавитами существовало среди некоторых суннитов, а у некоторых алавитов были такие же чувства по отношению к суннитам. Было бы неаккуратным сказать, что эти чувства были широко распространены и господствовали в обеих общинах. <…> Не все алавиты выступали на стороне режима, не все сунниты выступали вместе с оппозицией, не все сирийцы в действиях были мотивированы конфессиональными заботами»^{611}.

Несущие конструкции светского националистического режима пока оставались довольно прочными: органы безопасности, партийная дисциплина баасистов, связка партии и госаппарата, общепризнанная религиозная терпимость в Сирии. Но напряженность нарастала.

Светское государство, которое обеспечивало религиозную толерантность и, несмотря на вспышки насилия три — четыре десятилетия назад, мирное сожительство различных конфессий, было под угрозой. Несмотря на сопротивление консерваторов в руководстве страны и партии, режим не исчерпал возможности реформ и трансформации — но именно в мирных условиях. Не это было главным для его противников. Главной была задача смести неудобный режим.

Порочный круг насилия

Первые антиправительственные выступления в Сирии начались 26 января 2011 года. Они не были многочисленными. Массовые акции вспыхнули 15 марта в провинциальном центре Дераа, лежащем на дороге между Дамаском и Иорданией. Стандартными требованиями были реформы, демократические свободы, отмена чрезвычайного положения. Произошли столкновения с полицией. Оппозиция и внешние информационные ресурсы утверждали, что полиция арестовала и избила подростков за их антиправительственные граффити на стенах. Правительственная сторона утверждала, что сразу были обнаружены склады оружия и первые погибшие были среди сил правопорядка^{612}. В рядах оппозиции почти немедленно появились вооруженные провокаторы, снайперы, которые стреляли по своим. Как бы то ни было, протесты стали охватывать все большее число городов, в их подавление вмешалась сирийская армия.

Отметим, что западные и арабские СМИ подали как второстепенную новость ввод 14 марта, то есть за день до начала волнений в Дераа, саудовских и эмиратских танков на Бахрейн, чтобы подавить там протесты.

Некоторые исследователи полагают, что президент Б. Асад опаздывал с реформами. Легко критиковать сирийское руководство спустя годы. Особенность протестных движений такого рода, при их постоянной поддержке из-за рубежа, — нарастание требований: после первых же уступок выдвигаются новые требования. Сирийский президент лично извинился перед семьями погибших. В конце марта Б. Асад сменил правительство, которое существовало с 2003 года, отменил режим чрезвычайного положения. В конце мая были амнистированы многие политзаключенные. Он начал менять губернаторов провинций^{613}. Примерно 200 тыс. курдов получили сирийское гражданство. Автор не считает себя вправе называть эти меры «запоздалыми».

В стране создался порочный круг: протесты, насилие, новые протесты, растущие вооруженные столкновения между противниками и сторонниками режима.

Представители «интернет-молодежи», сидящие в Ливане, Иордании или Лондоне, через сеть социальных связей гнули свою линию, призывая к гражданской войне, а когда она началась, раздували пожар.

На сторону оппозиции стали правительства стран Запада, монархии Персидского залива, Турция. Летом 2011 года им было не до Сирии, но в Дамаске западные послы вели себя просто провокационно: они напрямую связывались с оппозицией и подталкивали ее на выступления против режима^{614}.

У сирийских волнений была своя логика и своя динамика. Сирийские исламисты не забыли, как в 1982 году в ответ на теракты «Братьев-мусульман» Хафез Асад (отец нынешнего президента) утопил в крови с тысячами жертв их восстание в городе Хама. У наследников того восстания свои счеты и с алавитами, и с семейством Асада, и с его окружением. Они сразу стали вооружаться при поддержке из-за рубежа. Было ясно, что почти бескровные египетский или тунисский варианты в Сирии не пройдут.

Сошлемся на мнение человека вне политики — представителя патриарха Московского при патриархе Антиохийском архимандрита Александра (Елисова), который считал, что причиной конфликта в Сирии были внутренние проблемы, ставшие почвой для разжигания конфликта извне: «Застой политической жизни в Сирии породил много негатива в обществе: коррупция, грубость должностных лиц, бесправие перед госаппаратом и так далее, что не могло не вызвать у среднего класса и малообеспеченных граждан недовольства. Полагаю, что именно это создало благоприятную почву для волнений. Однако огонь к фитилю был поднесен извне. Особую активность военные беспорядки приобрели после окончания активной фазы ливийской кампании»^{615}.