От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

В наши дни многим хорошо знаком образ раввина, который со свитком в руке читает прихожанам священный текст. Но эту общепринятую практику еще нужно было изобрести, что и сделал книжник Ездра, вернувшись в Иерусалим. Чтение Ездрой Писания создало иудаизм в известной нам форме. Как раз в то время, когда евреи формировали свою этническую идентичность, обособляясь от остального населения страны, они превращались в людей книги – или людей свитка, если учесть форму, в какой существовало Писание, представленное Ездрой.

Благодаря превращению древнееврейской Библии из основополагающего текста в Священное Писание и из текста, привязанного к определенной территории, в текст, сохраняющий свою функциональность в изгнании, этот текст выжил, тогда как «Эпос о Гильгамеше» канул в безвестность. Иудейская Библия выжила, потому что не зависела ни от страны, ни от царей, ни от империй; без всего этого она могла не только существовать, но и обретать почитателей, которые разносили ее повсюду, куда их заносило.

Обретенный механизм выживания привел также к тому, что Остин Генри Лейард, раскапывая Ниневию, смотрел на город глазами читателя Библии, а не «Эпоса о Гильгамеше». Ниневия получила в иудейской Библии крайне неодобрительную оценку, как и Ашшурбанипал, которого в древнеримских источниках частенько путали с легендарным Сарданапалом и характеризовали как бездарного, слабого правителя. В борьбе двух фундаментальных текстов иудейская Библия на сегодня бесспорно побеждает. Лишь после расшифровки клинописи человечество ознакомилось и с иной историей Ниневии, и с героическими деяниями Ашшурбанипала.

Задним числом чтение древнееврейских текстов Ездрой представилось настолько важным событием, что книжнику приписали в заслугу не только сохранение, исправление и истолкование канонических писаний, но даже их написание[174]. Основная линия этих сюжетов была определенно верна: Ездра при содействии других книжников, имевшихся в числе изгнанников, сформировал идею сакрального текста[175]. Другие комментаторы, тоже из числа книжников, больше интересовались техническими аспектами трудов Ездры. Они приписали ему введение новой, модернизированной системы письменности, в которой древнееврейские буквы сменились более простыми квадратными, заимствованными из арамейского языка и используемыми до наших дней[176]. Ездру даже считают переводчиком древнееврейского писания, все более непонятного для рядовых иудеев, на арамейский, общий язык Ближнего Востока.

Один из древнейших манускриптов Торы (между 1155 и 1225 гг.), записанный квадратным шрифтом, созданным под влиянием традиций вавилонских писцов. Рукопись была пропущена при каталогизации и заново открыта лишь в 2013 г.

По мере роста своей славы Ездра обзавелся и небольшой, но шумной группой хулителей. Некоторые иудейские книжники обвиняли Ездру в том, что он привнес в сакральный текст ошибки и необоснованные правки[177]. Эти обвинения подхватили более поздние христианские и мусульманские авторы, приписывавшие Ездре вообще все неточности, которые видели в древнееврейской Библии. Почему явление Иисуса или Мухаммеда не было предсказано с должной скрупулезностью? Конечно же потому, что Ездра допустил ошибки при переписывании древних текстов или даже намеренно внес в текст искажения, служившие каким-то его интересам[178]. В этих обвинениях имелось зерно истины. И Ездра, и более поздние комментаторы, редактировавшие эту часть Библии, создавали Писание, которое должно было служить определенной цели: связывать воедино общину вернувшихся изгнанников. Все действия были рассчитаны на то, чтобы сделать из текста ядро культуры. И цель была достигнута: благодаря непрерывному использованию древнееврейская Библия смогла и сплотить изгнанников, и сохраниться сама.

Идея сакрального текста является средоточием не только иудаизма, но и христианства, и ислама. Все три имеют общее название: религии Писания. Громкое чтение и объяснение письменного текста стало важной составляющей религиозной обрядности, превратив религию в литературное явление. Поскольку в том, что имеет отношение к Богу, всегда есть что-то тайное и непознаваемое, священные слова нельзя воспринимать в их поверхностном значении. Значит, необходимо читать между строк и находить единственно верное толкование, способное открыть потаенную истину. Вскоре соперничающие школы истолкования растащат религии, основанные на литературе, по расходящимся путям. Ашшурбанипал осваивал искусство прорицания и хвастался тем, что изучил «допотопные записи на камне, которые являются уже совсем непонятными». После Ездры выискивание неясных фрагментов, взаимоувязывание отдаленных частей текста и изобретательность в толковании Священного Писания стали занятием, равнозначным отправлению религиозных обрядов.

ИЕРУСАЛИМ – ГОРОД ПИСАНИЯ