От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Через четыреста лет после Сократа явился еще один учитель – теперь уже на Ближнем Востоке. К счастью для себя, Он хорошо знал древнееврейскую Библию. Сорок дней Он постился в пустыне, после чего Ему явился дух зла, пытавшийся соблазнить Его. «Скажи, чтобы камни сии сделались хлебами, – подсказывал Сатана. – Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: “Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя…”»[251].

Иисус был голоден, Его тело и разум ослабли, но в тот час острой необходимости Он сумел обратиться к Священному Писанию и процитировать строки, защитившие Его от слов искушения, которые дьявол нашептывал Ему на ухо. Из Его памяти не выпали наставления: «не хлебом одним будет жить человек» и «не искушай Господа Бога твоего». Как ни старался повелитель зла, ему пришлось бежать от Священного Писания, которое противопоставил ему Иисус. К счастью, Бог посредством книжника Ездры составил священный текст, оружие, против которого беспомощны силы зла – по крайней мере, пока; очень кстати и Иисус научился читать эти тексты[252].

Закончив пост и преодолев искушения, Иисус вернулся другим человеком: Он начал проповедовать. Сначала Он привлек лишь нескольких учеников, которых убедил оставить семьи и дома, оставить все, что они знали и ценили, и следовать за Ним. И они последовали за Ним. Сначала их было мало, потом, по мере того как по стране расходились слова учителя, скитавшегося близ Галилейского моря, – все больше и больше. Он проповедовал в синагогах и во дворах, задавал вопросы, давал ответы, иногда прямые, но чаще – в виде не очень-то понятных притч и загадок.

Вскоре слушателей стало столько, что их перестали вмещать синагоги и дворы. Тогда Иисус повел их к горе, возвышавшейся над Галилейским морем. Именно там Он произнес самую знаменитую проповедь, обращавшуюся к людям напрямую, понятными им словами: проповедь о бедности, бессилии, гонениях, проповедь о новом образе жизни. Он сказал им, что мир, какой они знали, уходит в прошлое, и вместе с ним закончится и привычная им жизнь. Он призвал слушателей готовиться, совершенствоваться и следовать за Ним[253]. И слова Его были обращены ко всем и каждому, и к первым, и к последним.

Одно лишь сословие Он не любил и решительно ополчился против него: блюстителей Библии, книжников, в обязанности которым было вменено толкование основополагающего текста всей еврейской культуры, того текста, который Ездра по возвращении из изгнания провозгласил Священным Писанием. Иисус отказывался признавать полномочия этой группы. Как и другие бунтари против фундаментальной литературы, такие как ранее Конфуций и Сократ (и, возможно, Будда), Иисус мог записывать слова. Как и учителя прежних времен, Он не стал этого делать. Он вырос в письменной культуре, основанной на священном тексте, знание которого продемонстрировал, защищаясь от дьявола в пустыне. Но записывать собственные речи он отказался.

Нам известно лишь об одном случае, когда Иисус что-то написал. Он сидел в храме и учил, когда группа книжников и фарисеев привела туда женщину, уличенную в прелюбодеянии. Согласно закону, записанному в Библии, ее надлежало побить камнями до смерти, и книжники надеялись, что Он станет публично возражать против приговора, а значит, против закона, и они смогут обвинить Его. Но Иисус не попался на приманку. Он знал закон, закрепленный в Священном Писании, и не стал заявлять о его ошибочности. Вместо этого Он пристыдил обвинителей, сказав: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень», и стал ждать. Обвинители же тихонько расходились по одному, и в конце концов Он остался наедине с женщиной и смог заговорить с ней. Но, дожидаясь этого момента, Он писал пальцем на земле[254]. Евангелия не сообщают нам, что именно Он написал. Возможно, достаточно знать, что Он выводил какие-то буквы, пока книжники пытались столкнуть Его со Священным Писанием. Он писал не на папирусе, а на песке, который уносит ветер. Письмо Иисуса не предназначалось для увековечения.

В том, что касалось Священного Писания, у Него был другой план. Притязания на создание нового Священного Писания были бы неслыханным кощунством. Иисусу пришлось принять существующее Священное Писание; Он сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить»[255]. Что же означало «исполнить Священное Писание»? Это означало ввести в него Себя. Именно это заранее обстоятельно объяснил Иоанн Креститель: «Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: “глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему”»[256]. Иисус же представил Себя именно тем, чье явление предсказано в священных писаниях. Он не говорил толпам, что написал новое Священное Писание; он сказал: «…что должно исполниться на Мне и сему написанному…»[257]. Он был Священным Писанием, его живым воплощением: «И Слово стало плотию…»[258].