От литеры до литературы. Как письменное слово формирует мир, личности, историю

Перевод, сделанный в знаменитой Александрийской библиотеке, был чрезвычайно непростым делом, потому что Библия представляла собой Священное Писание и была практически неразрывно связана с ивритом. Мог ли Яхве создавать мир, используя язык греков, поклонявшихся бесчисленному множеству богов? Мог ли он вырезать в камне десять заповедей, используя шрифт, изобретенный для передачи гекзаметров Гомера? Возможно, именно для того, чтобы смягчить удар, была создана легенда о том, что по заказу библиотекарей Александрии переводом Библии занимались, независимо друг от друга, семьдесят два александрийских еврея – и их переводы оказались совершенно идентичными[266]. Финальный вариант Библии на греческом языке получил название «Септуагинта», «Библия семидесяти» – по числу переводчиков. Поначалу его использовали только грекоговорящие евреи, но довольно скоро читательская аудитория заметно расширилась.

Теперь греческая Библия могла служить грекоговорящим христианам в качестве предыстории к житию Иисуса, созданному евангелистами. Но далеко не все обрадовались появлению у Библии нового круга читателей. Прежде всего, это не понравилось общинам ортодоксальных евреев, для которых их Библия – на иврите ли, на греческом ли – была не «ветхой», а вечной, не нуждавшейся ни в каких дополнениях и исправлениях.

Продолжением борьбы между христианами и иудеями за еврейскую Библию стали разногласия по поводу оформления. Евреи использовали традиционные папирусные свитки, наподобие того, который Ездра в Иерусалиме представил как объект поклонения. Христиане, в отличие от них, обратились к двум позднейшим изобретениям, порожденным конкуренцией между библиотеками Пергама и Александрии. Несмотря на успехи Пергама, у Александрии оставалось одно большое преимущество: постоянная доступность сырья, из которого делали свитки и на котором фактически держалась вся письменная культура эллинистического мира. Свитки изготавливали из нарезанных и спрессованных стеблей растения папируса, в изобилии растущего в дельте Нила совсем рядом с Александрией, но за сотни километров от Пергама. Ввоз папируса был дорогим и ненадежным делом. Чтобы стать независимыми от импорта, библиотекарям Пергама требовалось изобрести другой материал для письма.

Там действительно появился материал, составивший конкуренцию папирусу – овечья кожа, обработанная особым образом. Разведение животных обходилось недешево, технология подготовки кожи была трудоемкой, но через какое-то время библиотекари Пергама усовершенствовали процесс. В результате был создан материал, который по сей день называют пергаментом – в честь места возникновения. Овечью кожу сначала вымачивали и промывали, затем сушили, растянув на деревянных рамках. Завершалась обработка тонких и длинных кож шлифованием пемзой для гладкости и лучшего впитывания чернил. Библиотекари настолько хорошо овладели технологией, что экспортировали пергамент[267] – прежде всего римлянам, которые были сначала союзниками Пергама, а со временем превратились в его повелителей.

Христиане наряду с пергаментом использовали изобретение римлян, которые додумались скреплять одинаковые листы пергамента с одного края и помещать стопки между обложками. Римляне называли такое оформление рукописей кодексами[268], а мы дали ему название «книга». Кодексы обладали множеством преимуществ перед прежними способами оформления текстов. Они занимали меньше места, а обложки защищали листы. Их было удобнее читать, проще разыскивать нужное место. Пергамент лучше подходил для создания кодексов, потому что был намного прочнее папируса (первоначально кодексы собирали из покрытых воском деревянных табличек). Таким образом возник новый формат: кодекс из листов пергамента.

Поначалу пергаментные кодексы пользовались куда меньшим уважением, чем свитки папируса, и применялись в основном для кратких записей – что называется, на ходу[269]. Этим они как нельзя лучше подходили для последователей Иисуса, которые стремились избежать косного благоговения, присущего приверженцам еврейской Библии, и предпочитали сохранять дух непосредственного, устного учения их наставника[270]. Скоро между евреями и христианами вспыхнула война форматов[271], в которой евреи, поклонявшиеся своему старинному Священному Писанию, блюли использование папирусных свитков, сохранившихся в еврейском богослужении до наших дней, в то время как христиане перешли к пергаментным кодексам. Одним из первых сторонников новой формы стал апостол Павел[272].

В конце концов формат кодекса возобладал над другими. Компактный, легкий в использовании и удобный для транспортировки кодекс позволял читателям бегло листать страницы и искать нужное место. Два формата включились в битву между старшим типом священного писания, базирующегося на фундаментальном тексте, и более новым типом священного писания, основанного на недавних уроках харизматического наставника.

ДВА ИЗОБРЕТЕНИЯ КИТАЙЦЕВ:

БУМАГА И ПЕЧАТЬ