От лица огня

Кроме записки, в конверт было вложено незапечатанное письмо к жене. Карин наскоро просмотрел его. Письмо как письмо, рабочие моменты, всё понятно. Только что он должен с этим письмом делать? Гольдиновым теперь занимается Первое управление, и любые контакты агента с семьей и родными через посторонних нежелательны, да и недопустимы. Только через управление.

— Тимошенко на месте? — спросил Карин дежурного, уже направляясь в комнату, которую занимал 2-й отдел.

— Так точно, у себя.

Начальник отдела прочитал записку, пожал плечами и ухмыльнулся.

— Ну, раз ты «крестный», Сергей Тарасович, придется теперь тебе заниматься семейными делами «крестника».

— Ты дурака не валяй, Михал Лукич, — решил надавить Карин. Есть время шутить, а есть — отучивать от шуток. — Записка эта — твоего агента. Возьми её и подшей в дело. А семья твоего агента осталась без кормильца, в самое, между прочим, непростое время. Мне продолжать?

— Да не надо продолжать, — отмахнулся Тимошенко. — Что ты меня за советскую власть агитируешь? Я сам агитатор — первый сорт. Но ты же понимаешь, у меня в немецкий тыл уже с полсотни агентов ушло. Мне что, собесом теперь работать? Это первое. А второе — где прикажешь искать его семью, если он сам мне написал, что не знает, где она? Ехали в Нижний Тагил, остановились в Тетюшах каких-то. Из этих Тетюшей ответа на письма нет. Может, они уехали, а может, почта не доходит.

— Есть у нас в стране, Михал Лукич, такие специальные органы, которым положено все знать. Ты им напиши, они найдут, а потом и тебе доложат. Ты же всё-таки целый начальник отдела. Не то что я, полупенсионер, — дожимал старшего лейтенанта Карин.

СОВ. СЕКРЕТНО

Начальнику горотдела НКВД

Гор. Тетюши Татарской АССР

В гор. Тетюши проживает гр-ка Терещенко Филия Григорьевна с дочерью и матерью, которая является женой нашего крупного агента «МАЛЫШКА».

«МАЛЫШКА» выполняет специальное поручение в тылу противника.

Сам «М» — младший лейтенант Красной армии.

Просим Вас обеспечить его семью через военкомат полагающимся денежным довольствием.

О принятых мерах и адрес семьи просим срочно сообщить нам.

ЗАМ. НАЧАЛЬНИКА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКВД УССР

КАПИТАН ГОСБЕЗОПАСНОСТИ КАРЛИН

НАЧАЛЬНИК 2 ОТДЕЛА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКВД УССР

СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ ТИМОШЕНКО

14 марта 1942 года

г. Старобельск

Глава шестнадцатая Молитвы реба Нахума (с. Лозовая — Таганчанский лес, февраль — март 1942)

1.

Огибая холмы, дорога тянулась по размытым насыпям, рассекала поля тяжелого снега, схваченного прочной ледяной коркой. Временами она закладывала петли между чахлыми лесополосами, ускользала в балки и натужно поднималась к молочно-серому свету марта, пробивавшемуся сквозь просевшие облака. Скопившийся в них снег небесный был колючим, бурым, таким же безрадостным, как снег земной. Далекие тополя на вершинах холмов словно суровой ниткой стягивали небо и землю. Казалось, кто-то, увлёкшись ненадолго, делал десяток неровных стежков, но вскоре бросал работу, то ли осознав её громадные размеры, то ли просто от лени. Потом снова брался за иглу, и опять бросал. Подъёмами и спусками, холмами, поднимавшими к облакам край горизонта, чёрными пятнами перелесков пространство задавало ритм. Дорога была частью пространства и подчинялась его ритму, но люди не слышали ни эту дорогу, ни окружавшие её поля, ни земли, что открылись бы им… Люди слышали другие ритмы, и, подчиняясь им, старались скорее миновать чужие и оттого казавшиеся бесконечно враждебными земли. Они, словно ручьи, перетекали из села в село, наполняли дорогу словами; потоки слов, неслись, опережая идущих, наливаясь по пути силой солнца и талого снега, видимых холмов и невидимых полей. Дорога меняла людей и слова, менялась сама. Теперь уже она задавала ритм пространству, была средством, но для каждого, шагавшего по ней, она же была и целью. Где-то в далёкой, невидимой, лишь мысленно определяемой точке дорога заканчивалась, превращалась в свою противоположность, движение сменялось покоем, в чём бы он ни состоял.

В этой точке дорога земная сливалась со своим отражением — дорогой небесной. Все слова и всё время, пейзажи в замкнутом круге видимого, и то, что осталось за ним и над ним, но видимым не стало, — всё было в этой точке. А больше не было ничего.

2.

В Кобеляках Илья попал в облаву. У него заканчивался запас сухарей, на исходе был и гороховый концентрат, который Илья растирал в кипятке, а чаще в обычной колодезной воде. Денег ему с собой не дали, чтобы не пришлось, если задержат, выдумывать, откуда они у военнопленного, только что освободившегося из лагеря. Илья получил на складе запас фланели на портянки, несколько пар каблуков для сапог, кожу и материал на набойки, это и были его деньги. Он не сомневался, что на любом базаре запросто обменяет каблуки и набойки на еду. На базаре Илью и задержали.