От любви с ума не сходят

— Ну, я — это совсем другое дело. Во-первых, это моя работа. Во-вторых, здесь меня мало кто знает, в отличие от тебя. Зато, насколько я могу судить, чуть ли не всей больнице известно, что ты, Володя, находишься с Лидой в самых дружеских отношениях, — он произнес эти слова самым будничным тоном, но не сводил с меня глаз, и я опять почувствовала себя не в своей тарелке. — Ваши пациенты на удивление словоохотливы.

В конце концов было решено, что сегодня моим телохранителем будет служить Эрик. Не думаю, что Володе это было приятно, но он не мог ничего с этим поделать: из врачей стационара оставались только мы двое, когда позвонил стервец Игорь и сообщил, что «немного задерживается и прибудет на дежурство чуть позже», что могло означать — и в полночь.

Если бы этот Игорь попался мне сейчас в руки, я бы вытрясла из него всю душу! Я понимала, что в наших отношениях нужно сделать перерыв — Володе просто необходимо было отоспаться и восстановить силы. Но какой отдых может быть на дежурстве?

Эрик меня торопил — как он утверждал, его шеф мечтал о встрече со мной. Мы попрощались с Володей при Эрике — то есть прилично, как чужие друг другу, — но уже у самой лестницы я остановилась, будто что-то вспомнила, извинилась перед Эриком и побежала обратно. В кабинете у Синицына сидела пациентка; я попросила у нее прощения, потому что «мне надо сказать Владимиру Евгеньевичу пару слов по поводу пациента Тещина». Пациентка, хорошо сохранившаяся дама средних лет, вышла, лукаво мне подмигнув, и через мгновение я висела у Володи на шее.

— Так что же ты хотела сказать по поводу пациента Тешина? — спросил он у меня через пару минут.

— Ах, да… Передай Феликсу, пожалуйста, что он выиграл пари.

22

У меня осталось какое-то смутное впечатление от Эрикова начальника. Честно говоря, я совсем не так себе его представляла. Сергей Крутиков, вице-президент агентства «Ксант», был отнюдь не атлетом — среднего роста, худощавый, с маленькими руками и ногами — и к тому же производил впечатление интеллигентного и неглупого человека. Он носил усы и небольшую аккуратную бородку, как какой-нибудь политик-демократ из профессоров, а очки в тонкой металлической оправе еще больше подчеркивали это сходство. Собственно говоря, встретив его где-нибудь в джинсах и свитере, я вполне могла бы принять его за своего коллегу или человека свободной профессии. Но подчеркнуто строгий фирменный костюм его стоил гораздо дороже, чем та одежда, которую могут позволить себе люди моего круга — то есть того общества, в которое я снова вернулась, расставшись с Виктором.

На лице его была написана такая усталость, которая не может появиться после одного дня чересчур интенсивной работы — нет, для этого надо не высыпаться много ночей подряд. В общем, законченный трудоголик. Наверное, из-за этого он был чрезвычайно серьезен и почти не улыбался, пока задавал мне свои вопросы.

По физиономии Эрика, как будто застывшей в положении «смирно», по его чуть скованным жестам чувствовалось, что он испытывает по отношению к своему вице-президенту глубочайшее почтение — еще немного, и он бы перед ним трепетал. Я же не ощущала ничего — в десятый раз повторяла я историю смерти моей сестры, нашего расследования и своей роли в нем, и рассказывала о покушениях на мою жизнь и своих подозрениях, и это мне порядком надоело.

Если бы я чуть меньше была утомлена, я наверняка обратила бы большее внимание на обстановку в «Ксанте» — все-таки я первый раз в жизни была в детективном агентстве. Но никаких особых примет криминального жанра я не увидела: офис как офис, белая стандартная мебель, красивая секретарша с холеной мордочкой и длинными ногами, всюду компьютеры, в основном самые последние «Пентиумы». Только в холле, где стоял стол секретарши и куда выходили двери нескольких начальственных кабинетов, мы столкнулись с двумя мужчинами в камуфляже, бронежилетах и с мощными дубинками в руках (они называются демократизаторами или выключателями, шепнул мне Эрик на ухо). В остальном центральный офис детективного агентства походил на контору любой процветающей частной фирмы.

Крутиков слушал меня внимательно, по нескольку раз задавая одни и те же вопросы; это интервью заняло больше часа — и это при том, что все основные факты он уже знал от Эрика!

Только один раз он оживился — это произошло тогда, когда я произнесла имя Вешневой:

— Вешнева? Наталья Ивановна? Очень интересно, — и он тут же по селектору скомандовал секретарше:

— Рита, пожалуйста, найди, что у нас есть на Вешнева, главу фирмы «Лабиринт», и проверь, на ком он женат.

Минут через десять — я как раз закончила свой рассказ — Рита вошла в кабинет с распечаткой, аккуратно положила ее перед шефом и так же бесшумно удалилась.

— Посмотри, Эрик, вот почему эта фамилия показалась мне такой знакомой — тот самый Вешнев, Анатолий Петрович, что мы с прошлого года разрабатываем, женат на некой Наталье Ивановне, враче по специальности.

Заметив на моем лице недоумение, он пояснил: