От монстра к монстру (СИ)

― Это более вероятно, чем то, что она умрет, ― сказал Прайс. Роман вздрогнул. Питер нахмурился. Йоханн тяжело вздохнул. ― Тебе известно такое понятие, как гемофилия?

― Да, плохая свёртываемость крови, ― ответил Питер.

― Весьма упрощенное понятия, но да.

― Женщины ею не болеют, ― внезапно подал голос Роман. ― Они ― переносчики, но заболеванию подвержены только мужчины.

Йоханн кивнул.

― Верно. Представьте, ген syreni в Талии ― эта самая гемофилия. А яд Романа ― какое-то экспериментальное лекарство. Чтобы оно подействовало, пришлось замедлить ее жизненные процессы. И мы получаем то, что имеем сейчас, ― Йоханн повернулся и указал рукой на Талию. ― Мы имеем три пути развития: либо лекарство поможет Талии, и она перестанет быть переносчиком; либо врожденный ген победит; либо лекарство и ген взаимоуничтожатся.

― Переведи на нашу ситуацию, ― жестко приказал Роман. Йоханн ухмыльнулся.

― Либо твой яд отступит перед врождённым геном, и она останется русалкой; либо твой яд победит ген, и Талия станет упырем; либо ген и яд уничтожат друг друга, и она станет человеком. Простым человеком. Как я и говорил, вероятность смерти очень мала. Вопрос скорее стоит не очнется ли она, а кем она очнется.

Питер и Роману после сказанных слов стало действительно легче. Годфри уже представлял, как будет долго извиняться перед девушкой, хотя она быстро его простит. Роман не собирался отказываться от Талии из-за этого ― он не был вампиром из сопливых романов, которые бросают девушек из-за того, что рядом с ними им грозит опасность. Роман знал, как Талия любит опасность, риск, да и практика питья крови у них уже была ― просто сейчас ему было необходимо уберечь Талию от ошибки.

― Все равно не понимаю, ― пробормотал Питер. ― Зачем понадобилось отрывать Талию от тела? Если дело в жажде, то…

Роман глянул на него, но тут же отвернулся. Объяснять пришлось Прайсу, хотя было очевидно, что ему не нравится роль сверхъестественной википедии.

― В отличие от жажды Романа, голод Талии ― временный. Он обостряется в определённый период ее изменения, но если Роман смог привыкнуть, то у Талии этот процесс, едва ли контролируемый. Но если она будет его удовлетворять, то ее тело будет… видоизменяться.

― Она может навсегда остаться русалкой?

― Если будет чересчур много питаться, то да.

Питер нахмурился и глянул на девушка по ту сторону стекла. Ему не верилось, что простой голод может стать причиной полного ее превращения монстра.

― Ее разум будет затуманен жаждой кровью, ― продолжал Прайс. ― И как животные изменялись для выживания, так и ее тело измениться под стать хищнику. Она потеряет человеческий разум, станет вечно голодным существом. И одни шанс из тысячи, что я смогу вернуть ее в привычное состояние. Большая вероятность, что я своими попытками окончательно переварю ей мозг.

Каждое слово бьет без промаха ― в самое сердце Романа. Он морщится, словно от боли. Но даже превращение в упыря будет лучше, чем-то, что он может потерять ее навсегда. И ведь не отпустит ― будет держать в каком-нибудь аквариуму, пытаясь вернуть ей разум.

― И если она станет упырем, будет лучше? ― спросил Питер.

Йоханн кивнул.

― Вероятно, да. И хотя у упырей голод ― часть существования, к нему можно привыкнуть, и практически в любой момент вернуться назад. У Талии же ― в ее нынешней ипостаси ― такого шанса не будет.

Роман задумался. Он уже знал об этом, Прайс рассказывал все еще в то время, когда Талия только-только начинала разбираться со своей жизнью. Тогда, на предложение стать упырем, она не ответила, и вопрос замяли, а Роман не хотел принимать подобное решение против ее воли.

Сейчас он был готов рискнуть.

― Что надо, чтобы она стала упырем, ― спросил Годфри. ― Больше моего яда? Или кровь?

Йоханн нахмурился. Несмотря на то, что Талия была для него просто интересным экспериментом, он не желал девочки подобной судьбы. Его молчания и хмурый взгляд Роман принял за согласие, и уже сделал шаг по направлению к палате, но Прайс его остановил.

― Так нельзя, Роман.

― Можно, ― едва ли не прорычал Роман.

Годфри был настроен решительно, в отличии от Прайса. Доктор даже слушать ничего не желал о таком доноре, как Роман.

― Никогда! Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Талия не станет такой же, как ты.

– У нас есть выбор? Сам же знаешь. Делай что тебе говорят, Прайс!

– И не подумаю, маленький мерзавец.

Годфри в конце концов не выдержал. Схватив доктора за горло, он приподнял его вверх, отрывая от пола.

– Если она умрет, я сожру тебя живьем. Я не шучу, Прайс. Делай переливание, сейчас же! Я не стану повторять трижды!

―Роман! ― прикрикнул Руманчек, хватая друга за руку. Упырю пришлось отпустить доктора. Питер схватил его за локоть и оттащил в сторону. ― Подумай обо всем спокойно, ― зашептал он. ― Пока ситуация стабильная, пусть так и остается. Перелить Талии кровь всегда успеем.

― Да, а если она сейчас умирает! ― в ответ зашипел Роман. ― Я не готов так рисковать. Пусть лучше ненавидит меня ― после смириться и поймет, что это было для ее же блага. Мне главное, чтобы она была живой, черт возьми!