От монстра к монстру (СИ)

Годфри здесь вершил судьбы всех и каждого. Препятствовать ему – дразнить смерть. Все чаще он напоминал Оливию, такой же безжалостный эгоист, такой же жалкий и боящийся одиночества. Даже действующий, казалось бы, на благо, он в первую очередь думал только о своей выгоде.

Питер не мог ничего возразить. Он посмотрел на Талию через плечо. Он даже представить не мог, что увидит её почти мертвую, бледную, еле дышащую. Все её тело было в мелких порезах, истыкано какими-то трубками. Волосы и те потускнели. Он не узнавал её. Не мог поверить, что это та бойкая девушка, что играла с самим Романом Годфри.

― Ладно, ― сказал он, хотя очевидно, что в данном вопросе его слово ничего не значило, если даже к Прайсу Роман не прислушивался. ― Но подожди хотя бы до утра. Тогда, может она сама очнётся.

Роман кивнул. Он действительно не хотел делать этого против воли Талии, но возможность сделать ее такой же, как и он, была заманчивой. Мысль о том, что при таком раскладе Талия никуда больше не исчезнет, не оставит его и станет его навсегда ―льстило. Возможно, переливание крови для Романа было даже интимнее, чем секс.

Питер вызвался сходить рассказать о случившемся Фергусу Эрденко. Роман, не имеющий ни малейшего желания идти в тот дом, согласился. Сам он не собирался отлучаться куда-либо, пока Талия не придёт в себя, или пока утром ей не сделают переливание.

☩ ☨ ☦ ✙ ✚ ✛ ✜ ✝ ✞ ✠ † ┿

Питер остановился у красивого аккуратного дома, не решаясь войти внутрь. Он не знал, что можно было сказать: «Здравствуйте, ваш брат убит вашей женой»? Или ―

«Здравствуйте, извините, но ваш брат убит, а Талия умирает».

Он тяжело вздохнул, но решительно открыл калитку.

― Куда это ты? ― послышалось сбоку. Питер повернул голову. Через общий с соседями забор на оборотня смотрела старая сгорбленная женщина с седыми волосами. Руманчек немного помолчал, очевидно думая, что ответить.

― Я к Эрденко, ― сказал Питер. ― Я друг его жены.

Старуха как-то криво усмехнулась.

― Жена? ― проскрежетала она. ― Да, одно название. Гуляет она от него, с парнем каким-то. Шлюха, а не жена.

Питер дернулся. Оскорбление, пусть и в сторону Талии, его покорежило. Она ему нравилась, поэтому он, сцепив зубы, сказал:

― Она ― не шлюха.

Старуха ухмыльнулась, обнажив желтые зубы. Питер скривился от отвращения и, не имея желания продолжать разговор, хотел было пройти к дому.

Грохот разбивающегося окна, осколки и щепки водопадом сыплются на землю. И только через мгновение он слышит сухой треск дома.

Питера откинуло в сторону. Его глаза становятся тёмными, почти чёрными из-за расширившихся зрачков. Рот раскрывается в болезненном, судорожном вздохе. Земля ударяет по спине и затылку, из отверстия в левой части груди слабыми толчками выливается кровь. Старуха вскрикивает и бежит к своему дому. Питер понимает, что теряет сознание. Скоро он очнётся где-то в другом месте. Если повезёт, и он вообще сможет очнуться.

Дом Фергуса был взорван. Выживших нет.

☩ ☨ ☦ ✙ ✚ ✛ ✜ ✝ ✞ ✠ † ┿

Роман устало потер переносицу.

― Но он в порядке?

― Да, сэр, ― ответил грубый мужской голос по телефону. ― Небольшое ранение в груди, множество царапин, но все не так критически. Его откинуло взрывной волной.

Роман сцепил зубы. Мало того, что Талия была в плохом состоянии, так еще и Питер загремел в больницу. К этому примешивалось то, что дом Эрденко был взорван, виновники не установлены. Роман чувствовал себя загнанным в клетку, абсолютно потерявшимся и не понимающим, что происходит. Он метался, стараясь контролировать всех и вся, но терял контроль над ситуацией.

Сидя в кабинете Прайса, Роман чувствовал небывалую усталость.

― Роман, ― окликнул парня Прайс. Годфри глянул на Йохана ― тот был угрюм, стоял, поджав губы. ― Готовься к переливанию.

Годфри тут же подскочил со стула, опрокинув его:

― Ей стало хуже?

Прайс только кивнул. Он, видимо, собирался сказать еще что-то, но внезапно в кабинет ворвался доктор. Он был испуган, а на рукаве белого халата расплывалось большое пятно. Доктор был неестественно бледен и тяжело дышал.

― Там… девчонка…она… ― проговорил мужчина, прежде чем упасть на пол, и начиная биться в судорогах. Прайс присел рядом и закатал ему рукав, демонстрируя Роману среднего размера укус, чем-то похожий на акулий. Роман побледнел.

Прайс достал рацию и вызывал охрану, но Годфри уже бежал к палате, в которой лежала Лавр-Янссен.

― Талия? ― крикнул он, забегая в комнату. Талии там, естественно, не было. На полу в судорогах заходился еще один врач, одна из медсестер лежала с неестественно вывернутой головой, вторая лежал около стола с окровавленным виском ― ударилась о край, когда падала. Роман поморщился.

Йоханн зашел за ним следом.

― Господи, ― пробормотал он. ― Оно оголодало.

― Это Талия, а не оно, ― рычит Роман, и тянет воздух носом. От Талии остался резки кровяной запах, смешанный с морским. Годфри замечает, как Йоханн тянется к рации, с намерением вызвать охрану и шипит:

― Не смей.

― Роман, она способна убить тут всех, ― говорит Прайс. ― Ее необходимо остановить.