От начала начал. Антология шумерской поэзии

“Принеси огурцов спелых,
Принеси абрикосов в связках,
Принеси виноград в гроздьях”.
Он принес огурцов спелых,
Он принес абрикосов в связках,
Он принес виноград в гроздьях, он подол ему наполнил.
Энки глаза себе зеленым подвел, посох взял,
Энки шаги свои к Утту направил.
В дом ее он постучал: “Открой двери!”
“Кто это, кто это здесь?”
“Я садовник, огурцы, абрикосы, виноград я принес тебе!”
Утту радости полна, дверь ему она открывает.
Энки Утту, крепышке-толстушке,
Огурцы спелые ей дает он,
Дает абрикосы в связках,
Дает виноград в гроздьях.
Дает ей пиво в больших сосудах.
Утту, крепышка-толстушка, руками всплеснула, руками от радости всплеснула.
Энки опьянел от радости, Утту увидев.
Он груди ее взял, он на лоно ее возлег.
Он бедер ее коснулся, он их рукой коснулся.
Он за грудь ее схватил, он на лоно ее возлег.
Он в девочку корень вложил, он ее поцеловал.
Энки в Утту, в ее утробу излил семя.
Семя в утробу она приняла, семя Энки это!
Утту, прекрасная женщина, — “О бедра мои, о тело мое, о утроба моя!” — кричит!
Нинхурсаг семя с бедер ее вытерла.
“Трава лесная” выросла.
“Трава медовая” выросла.
“Трава садовая” выросла.
“Трава семенная” выросла.
“Трава колючая” выросла.
“Трава густая” выросла.
“Трава высокая” выросла.
“Трава целебная” выросла.
А Энки затаился в болотах, он в болотах затаился.
Советчику своему Исимуду так он молвит:
“Травы, судьбу им я не решу ли?
Что это, что это?”
Советчик его Исимуд так ему отвечает:
“Господин мой, это "трава лесная"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
“Господин мой, это "трава медовая"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
“Господин мой, это "трава садовая"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
“Господин мой, это "трава семенная"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
“Господин мой, это "трава колючая"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
“Господин мой, это "трава густая"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
“Господин мой, это "трава высокая"” — так он молвит.
Он ее ему срезает, тот ее съедает.
Энки решил судьбу растений, он познал их сердце.
Нинхурсаг прокляла имя Энки.
“Не взгляну на него взглядом жизни до самой смерти его!”
Ануннаки во прах уселись.
Лиса одна была там, так Энлилю она молвит:
“Если я верну тебе Нинхурсаг, что дашь ты мне в награду?”
Энлиль лисе так отвечает:
“Если ты мне вернешь Нинхурсаг,
В моем граде тебе посажу дерево, имя твое да будет прославлено!”
И вот лиса почистила шкурку,
Хвост, волоски свои распушила,
Румяна на лицо наложила.
<...>

(Строки 229—232 разрушены.)