От начала начал. Антология шумерской поэзии

Владыка в сиянье великом!
Нинурта, вождь, кто в могучей силе один проносится над горами,
Потоп ревущий, неустающий, кто низвергается на вражьи страны,
Герой, кто отдается битве,
Повелитель, кто, крепкой рукой зажав булаву боевую,
Дробит, подобно зерну, затылки людей непокорных.
Нинурта, царь, сын отца, радующегося сыновней силе,
Воитель, кто, южному вихрю подобный, обволакивает горы!
Нинурта, тиара твоя — радуга, взор твой молниями блещет!
Семя князя с лазурною бородою, дракон, кольцом себя свернувший,
Лев, чья пасть со змеиным жалом яростно ревет по странам![180]
Нинурта, царь, кого Энлиль над собою возвеличил,
Герой, кто врагов уловляет большою сетью,
Нинурта, тень твоих ужасающих нимбов
Шумер защищает,
Ярость мятежным странам приносит, войско вражье накрывает!
Когда Нинурта, царь, сын, кто печется о том, дабы отца его чтили повсюду,
Восседал на престоле во блеске власти, в сиянии нимбов, вводящих в трепет,
На празднестве в свою честь, привольно, радостно возвышаясь,
С Аном, Энлилем по обе стороны, сладкими винами услаждаясь,
Когда богиня Баба передавала владыке царские молитвы,
Когда Нинурта, сын Энлиля, начал устанавливать Судьбы,
Тогда его боевое оружье обозревало сверху горы,
Шарур — «Накрыватель множеств»[181]

— возопил царю своему с неба:«Господин, повелитель неба, охранитель высоких престолов,
Нинурта, слово твое неизменно, благостна Судьба, что ты присуждаешь!
Царь мой, небо излило семя на зеленеющую землю!
Нинурта, она породила могучесть, Асага, не ведающего благоговенья,[182]
Дитя, что не материнской грудью, вскормлено молоком диких тварей,
Царь мой, это отродье, отца не знающее, гороубийца!
Воитель с бесстыжим ликом,[183] сотворенный из испарений,
Нинурта, это самец вздымающийся, идол, собою весьма довольный!
О мой герой, быку подобный, да встану я с тобою рядом,
О царь мой, кто о своем граде заботится, как мать родная.
Он в нутро Горы проник, он разбросал там свое семя,
Вся эта каменная поросль его своим царем избрала,
Он среди них, словно дикий бык, воздымает свою силу!
Гранит, Базальт, Диорит, Камень "гусиный". Гематит,[184]
Алебастр-воитель — вот его воинство, что грабит грады!
В гору зубы драконьи они вонзили, деревья они погубили.
Боги градов пред его силой на сторону его склонились.
О царь мой, себя на престол он возвел, он не тратит времени даром!
Нинурта, владыкою, тебе подобным, в Шумере он себя считает!
Асаг, его жуткие Сути кто уничтожит?
Его мощные брови кто ощиплет?
Вся дрожа, наполнена страхом,
Она пред ним, ему принесла,
О царь мой. Гора дары ему принесла!
Воин, он об отце твоем узнавал,
Сын Энлиля, о господстве, о силе твоей расспрашивал,
О царь мой, о мощи твоей совет держал,
Нинурта, о том, что героя, тебе подобного, не существует, ему сказали!
С тобою он хочет помериться силой!
О воин, он принимал решенья о захвате твоего царства,
Нинурта, он тянет свои руки к твоим отличьям, к Сутям Абзу!
С глазами шныряющими, жилища сменяющий,
Асаг ежедневно границы ширит, силою забирая земли.
Ты кольца богов не хватаешь,[185]
Ты, дикий козел небесный, ты копытами топчешь горы.
Нинурта, владыка, чадо Энлиля, кто отразит его натиск?
Нет руки против силы Асага: сколь непомерна его тяжесть!
Идет молва о его воинстве, те полчища неохватимы глазом,
Так велика его могучесть — ее не пробьет никакое оружье,[186]
Нинурта, ни мощный топор, ни копье не расколют его поверхность!
Герой — кто, словно он, сотворен?
О владыка, насытивший силой могучие Сута,
Вздымающий свет, как то богам подобает,
Бык, проявлением — зубр могучий, познающий сладость великой мощи,
Нинурта, я гляжу на твой лик, как на Энки,
Утаулу, владыка, чадо Энлиля, что же мне делать?»
«Уа-а-а», — взревел владыка, вздрогнуло небо, земля застыла под его ногами!
Силою этою обращенный, смутился Энлиль, Экур оставил.
Гора развалилась, день затмился, задрожали Ануннаки.
Герой начал бить кулаками по ляжкам — рассыпались, рассеялись боги,
Ануннаки, словно овцы, скрылись за чертой окоема.
Властелин, его вздыманье до неба,
Нинурта, спешащий на битву, — рывок его груди — верста двойная![187]
Ураган свирепый на восьми ветрах, он в непокорную страну несется!
Его руки копье сжимают,
Булава на Гору пасть раскрывает,[188]
Дубинка вражьи затылки молотит.
Злобный шквал с южным вихрем к себе привязал,
Взъяренный потоп у ног поставил,
Герой пред собою неукротимую бурю нестись заставил.
Вздымая пыль, опуская пыль,
Холмы с низинами перемешал, все впадины засыпал.
Он уголь сгрудил, он раздул пламя — радостно костры запылали.
Он деревья могучие с корнем вырвал, он леса и рощи губит.
Земля руки к груди прижала, горьким заливается плачем.
Тигр смешался, заволновался, воды его помутнели.
На ладье «Выступленье из пристани княжьей» он устремляется на битву,
Люди не знают, куда бежать, стены защитные возводят.
Птицы, взлетая, вздымают головы, но крылья их падают на землю.
Рыбы в глубинах от жара всплывают, ртами раскрытыми воздух глотают.
Газели, дикие ослы от голода гибнут, степь опустела, будто ее саранча пожрала.
Потоп, его вздыманье могучее рушит и рушит горы.
Герой Нинурта по стране мятежной идет походом.
Людей без счета в горах он губит, он грады их разобщает.
Бычьих погонщиков, как мотыльков, он прокалывает,
Черепа швыряет на землю.
Руки, словно пучки сорняков, все разом он им вырвал,
Их головы были разбиты о стены.
Гора огней не зажигала, ни единого не светилось.
Вверх уходило дыханье их груди.
У людей от слабости опускались руки.[189]
На земле писали проклятья.
День, когда Асаг родился, воистину стал днем их погибели.
Господин в стране мятежной излил весь яд, всю горечь желчи.