От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Тем летом в Японии и Южной Корее проходил чемпионат мира по футболу. Из-за разницы во времени матчи чемпионата начинались в самый разгар дня, и для удобства болельщиков прямо в центре Москвы установили большой экран, перед которым в тот день собралось несколько тысяч человек. К сожалению, наша сборная как-то совсем уж бездарно проиграла японцам 0: 1, после чего недовольные фанаты выместили свой гнев на всех и на всем, что попалось под руку. В результате вспыхнувшего погрома один человек был убит, а количество пострадавших приблизилось к восьмидесяти. Были разгромлены десятки магазинных витрин, сожжено несколько автомобилей, а число поврежденных машин перевалило за сотню. Одна из наших «четверок» оказалась в этом списке. Нам также сломали камеру, но самое ужасное, что досталось и оператору Эдику Горборукову. Уже вечером 9 июня, осознав весь масштаб ЧП в центре столицы, мы поняли, что Эдик – далеко не самый очевидный представитель монголоидной расы – еще легко отделался.

Я, естественно, дал несколько интервью дружественным СМИ, обильно используя выражения типа «позор», «стыд», «ни в одной стране мира» и т. д. С «позором» и «стыдом» я согласен и сейчас, но вот с фразой «ни в одной стране мира» я, конечно, тогда погорячился. Хотя прекрасно осознавал, что передергиваю факты. Но таковы были правила игры, в которой я в то время был задействован. Критика действующей власти и комплиментарное освещение деятельности политической оппозиции – эти два главных компонента редакционной политики RTVi сформировались еще до того, как мы вышли в прямой эфир. Конечно, я старался не превращать наши программы в бесконечное кликушество а-ля «Эхо Москвы», поэтому пришлось срочно вырабатывать в себе умение идти на компромиссы. Уступая в части политических новостей – ибо возражать начальству по этому поводу было делом абсолютно бессмысленным, – я выигрывал в чем-то другом. Так, в наших информационных выпусках постоянно присутствовали новости культуры и репортажи из регионов, которые присылали нам специально отобранные корреспонденты-стрингеры.

Российская корсеть всегда вызывала у Гусинского скрежет зубовный, потому что он считал, что новости из регионов – это пустая трата времени и денег. Я же доказывал, что программа «Сейчас в России» просто не имеет права на существование без сообщений с мест. Тем более что Владимиру Михееву, руководителю корреспондентской сети телекомпании, удалось накрыть этой сетью всю территорию страны. Мы получали репортажи с Дальнего Востока, из Сибири, с Северного Кавказа, Поволжья, Урала, а также с Украины, из Белоруссии, Грузии, Молдовы и стран Балтии, которые тоже оказались в поле нашего зрения. С одной стороны, это выглядело странно: новости из, например, Риги в программе под названием «Сейчас в России»! Но с другой стороны, появление такого репортажа в выпуске «Сейчас в Израиле» выглядело бы полнейшим бредом. А американское бюро готовило выпуски «Сейчас в мире», основываясь на видеоматериалах агентств Reuters и APTN, которые лишь изредка обращали внимание на события в бывших советских республиках. Так что с логикой у нас все было в порядке.

Как ни странно, хуже всего дела обстояли с получением новостей из Санкт-Петербурга. Мы сменили, по-моему, трех корреспондентов в Питере, но так и не добились желаемого результата. Зато радовал Дальний Восток. Помню совершенно феерическую историю, присланную с Камчатки. Местное МЧС проводило учения по координации действий в случае землетрясения и цунами, о чем было сделано соответствующее оповещение. Однако после окончания этих учений камчатских эмчеэсников засыпали звонками и письмами от раздраженных местных жителей, которые посчитали себя обманутыми. Оказалось, что люди (едва ли не в массовом порядке) отправились на берег, чтобы посмотреть (!) на цунами, а при возможности – сфотографироваться! Я, наверное, никогда не забуду грустные лица сотрудников камчатского МЧС, показывавших нашему корреспонденту эти письма…

Настоящее боевое крещение юная телекомпания «Эхо ТВ» приняла в октябре. 23-го числа мы сидели в ресторане и отмечали день рождения Федутинова, когда у всех вдруг начали звонить телефоны. Из радио- и телередакции сообщали, что в театральном центре на Дубровке, в котором постоянно показывали мюзикл «Норд-Ост», произошел массовый захват заложников. Естественно, наш праздничный вечер пришлось прервать. Мы с Юлькой отправились на Палашевку, куда уже подтягивались и остальные ребята. Созывать их специально даже не понадобилось, всем было понятно, что в нашей работе мы еще ни с чем подобным не сталкивались, поэтому всем нужно будет потрудиться.

Прямой эфир в октябре 2002 года у нас все еще отсутствовал, поэтому с Нью-Йорком была согласована экстренная сетка, согласно которой мы отправляли новые информационные выпуски по готовности. К концу первых суток трагедии на Дубровке мы уже смогли выходить в эфир каждые три часа: для наших возможностей это был настоящий прорыв! Более того, мы даже успели отправить один выпуск телекомпании СТС, хотя это была очень странная история.