От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война

Совершенно случайно я наткнулся в Сети на текст, написанный спустя несколько дней после закрытия «Утра на Пятом». Я не знаю, кто его автор, потому что он, вернее – она, скрывается под псевдонимом, но это не важно. Я воспринимаю эти слова с огромной благодарностью, и от себя лично, и от имени моих коллег. Я просто уверен, что ребята со мною согласятся. Вот они, эти слова:

«Однажды под серенький рассвет и растворимый кофе я включила телевизор. И явилось мне чудо. По петербургскому каналу шла утренняя программа. Все просто. Ведущий в студии и сюжеты в течение часа: основные новости, обзор прессы, экономика, международная информация, курьезы, спорт и (о, бальзам на душу редактора!) рубрика «Пятерка по русскому». Но вся эта простота была воистину гениальной, потому что ведущие так говорили с экрана, как будто они сидят рядом с тобой на кухне. Нет, не просто сидят на кухне – они живут в твоей квартире. Они не фамильярны, но они свои. Они тебя уважают, но не заискивают перед тобой и не срываются на официоз. А главное – им нужен зритель. Зритель – Царь и Бог, но зритель – не тот, кто все предложенное съест и не подавится.

«Утро на Пятом» было для всех, от рабочего с «Кировского» до директора этого завода. Но при этом «Утро», пожалуй, было последней ТВ-передачей для думающих людей. Андрей Норкин и Михаил Генделев не просто оставляли возможность подумать – они подталкивали к размышлениям.

Пушкин писал, что роман требует болтовни. Так вот, «Утро» – это был телевизионный роман, иногда даже и в стихах, это была непринужденная дружеская болтовня. И по утрам было ощущение, которое, вероятно, мои бабушка с дедушкой испытывали, сидя на диссидентской кухне, где шли ожесточенные споры, где травился анекдот за анекдотом, где позвякивала гитара, где передавалась из рук в руки замусоленная ксерокопия «Лолиты». Чувство, которое я испытывала, включая по утрам «Пятый», было чувством свободы.

Да, наверное, я пристрастна. Но «Утро» совершило переворот в моем сознании (пафосно, да?). Действительно, это был переворот. Я поняла, как можно делать телевидение. И как нужно его делать. А еще я поняла, что есть еще люди, которые могут творить на телевидении чудеса».