От общественной организации к гражданскому обществу

О.Г. Гончаренко по этому поводу пишет так: «Эмигрантские общественные организации были разделены как по направлениям своей деятельности, так и по возрастным критериям». В виду того, что в эмиграции родилось немало детей прямых потомков русских военных изгнанников, во многих семьях лучшим учебным заведением считалось поступление в корпус, как в старые добрые времена в России, что гарантировало не только начало блестящей военной карьеры, но и создавало определённый запас житейской прочности для службы статской. Русские кадетские корпуса за границей, выпустили плеяду талантливой молодёжи, влившейся в общественную и политическую жизнь тех стран, где проживали кадеты. Уже к 1950 году в эмиграции создалось Общекадетское объединение (ОКО), первым председателем которого стал кадет ПКК лейтенант А.А. Геринг. Под его энергичным руководством жизнь ОКО – закипела, вновь стали устраиваться собрания, встречи кадет. Он же стоял у истоков издания журналов «Военная быль» и «Вестник Общекадетского Объединения». Активистами кадетского объединения была расширена экспозиция из архивов и реликвий прошлого, носившая название Военно-кадетского музея. По примеру ОКО во Франции и других странах создавались подобные ОКО, которые в 1950-х годах все вместе насчитывали более 600 участников – кадет. Далеко не все кадеты согласились с новым принципом личного вхождения в Объединение. Некоторые, особенно те, чьи кадетские объединения были ещё многочисленны, стояли за воссоздание довоенного СРКК, что и было сделано ими к 1951 году. В течение 25 лет в Париже существовало два отдельных кадетских объединения, соединившиеся в одно целое лишь в 1976 году после V Кадетского съезда, проведённого в Монреале. На съезде было решено, что все кадетские Объединения во всех странах мира будут создаваться по единому принципу и регистрироваться под общим названием «Объединения кадет Российских кадетских корпусов». Со дня основания первого кадетского Объединения в 1923 году прошло более 75 лет. Ряды Объединения, состоящие по преимуществу из кадет старых императорских кадетских корпусов, к сегодняшнему дню уже сильно поредели… Каждый год устраиваются три кадетские встречи: в октябре, на рождество и на Пасху. В июне, в день кончины великого князя Константина Константиновича, активистами объединения устраивается паломничество на кадетские могилы на муниципальное кладбище Сен Женевьев де Буа. Раз в три года созывается общее собрание, на котором казначеем Объединения производится денежный отчёт и выбираются должностные лица»» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 230/.

Уместно заметить, что в СССР место кадетских корпусов заняли Суворовские училища, так как большевики справедливо рассудили, что Суворов ближе армии, чем любой «конституционный демократ». Но через Суворовские училища прошли совершенно другие люди, у которых тяга к объединению уже не была столь сильно выражена. В целом представителей Советской армии хватило только на создание мало известного Союза офицеров. Более того, в России, к 2010 году прекратили набор курсантов на первые курсы военных училищ, мотивируя ненужность в армии такого большого количества офицеров. То, что в современной России не нашлось офицеров, которые бы хотели видеть своих детей военными, очень скверный симптом. За двадцать лет перестройки нынешней власти удалось разрушить и Красную (Советскую) армию и уничтожить остаточное хорошее представление о Русской армии. Для власти это блестяще проведённая спецоперация, а для России?

Хотя повсеместно идёт возрождение детских кадетских корпусов с мотивацией подготовки «человеческого материала» для будущей армии. Но ларчик открывается просто, военным изгнанникам начала ХХ века и их белоэмигрантским вождям нужно было выживать на чужбине, а нынешние «красные командиры» конца ХХ и начала XXI века получили от новой власти право грабить армию, то есть всё то, что они и хотели, поэтому желание что-либо делать и во что-либо объединяться у них пропало само собой. Они и так сытые! А за возрождением «кадетства» можно прятать свой алчный интерес.

Военной эмиграции начала ХХ века пришлось значительно труднее. Тем показательней опыт сохранения своего Устава, традиций, чести, наконец.

«На чужбине началась уставная лагерная жизнь и занятия. Устроена церковь, театр, баня. Составился струнный оркестр из самодельных инструментов, драматическая труппа, хор «Братьев Зайцевых»… С началом тепла и сухой погоды образовались разные спортивные команды. Принимались меры к составлению полкового духового оркестра» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, изд. Москва, «Вече», 2005 г., с. 16/.