«От ордена осталось только имя...». Судьба и смерть немецких рыцарей в Прибалтике

В этом международном контексте ливонский вопрос и для Пруссии, и для Короны приобрел особую остроту. В августе 1554 г. в Вильно прибыл прусский посол Асвер фон Брандт. Он привез секретный мемориал с планом покорения Ливонии. В основу была положена модель присоединения Пруссии 1525 г. Польша должна предложить ордену свою защиту от нападения русских на условиях признания короля сюзереном магистра. Герцог рассчитывал, что висящий над головой ливонцев дамокловым мечом русско-ливонский договор 1554 г., по которому они обязались платить Юрьевскую дань, сделает их более сговорчивыми. Ливонии нужны гарантии обороны от русской агрессии, это очевидно. И Корона должна быть готова их предоставить — в обмен за инкорпорацию по прусской модели. Кроме того, на случай, если страха, что «русские идут», окажется недостаточно, герцог предлагал пугать ливонцев возможной датской агрессией и потерей Гарриена и Вирланда. Одновременно надо подталкивать к началу борьбы за эти провинции датского короля Христиана III, чтобы угроза не казалась ливонцам беспочвенной.[176]

«Война коадъюторов» как провокация польской Короны

Альбрехт приступил к активным действиям. В феврале 1555 г. в Шверине он провел переговоры с мекленбургским герцогом Яном Альбрехтом, на которых и родилась идея использовать для дестабилизации обстановки в Ливонии назначение коадъютором рижского архиепископа молодого герцога Христофора Мекленбургского. Оно было прямым нарушением рецесса Вольмарского ландтага 1546 г., по которому представитель наследственной аристократии не мог быть назначен коадъютором или епископом, поскольку это грозило секуляризацией ордена.

План Альбрехта, подготовленный к июню 1555 г., был прост. Назначение Христофора, «многообещающего юноши 18 лет» (род. 1537), должно будет вызвать недовольство руководства ордена. Видимо, кроме того, был расчет и на то, что Христофор окажется несовместим с суровым миром северных крестоносцев в нравственном отношении. Потеряв отца в 10 лет, юноша получил «женское воспитание» при дворе его матери в обществе придворных дам. В 16 лет он впервые оказался игрушкой в руках политиков — был послан в Париж в качестве заложника от протестантских князей. В 17 лет стал обладателем титула епископа Ратценбургского. По словам Г. В. Форстена, Христофор был «…изнеженный, под постоянной опекой боготворившей его матери, для своих лет слишком рано вкусивший всех мирских удовольствий в бытность свою во Франции, религиозно индифферентный, без надлежащего образования, занятый одною только мыслью, как бы веселее и беспечнее провести жизнь..».[177]

Такой заместитель главного католического владыки страны не мог не вызывать раздражения у ордена. С Вильгельмом у рыцарской верхушки и без того непростые отношения. По мнению Альбрехта, коадъюторство Христофора спровоцирует выступление ордена против Рижского архиепископства — и тогда Сигизмунд II получает законное право вмешаться в конфликт как протектор и родственник Вильгельма. Вмешательство может иметь любые формы — вплоть до отправки войск на защиту архиепископа и его коадъютора, то есть фактически — военного вторжения и интервенции. Сигизмунд II должен незамедлительно отправить послов к архиепископу с уведомлением его об этом плане и гарантиями поддержки в любой ситуации.

1 сентября 1555 г. на встрече с Альбрехтом Сигизмунд II принял план и обещал оказать Христофору полную поддержку. 27 сентября последний через Штетин, Данциг, Мальборк и Кенигсберг выехал в Ливонию. Ровно через два месяца, 27 ноября 1555 г. он прибыл в замок Кокенгаузен, для встречи с Вильгельмом и капитулом.

Все действующие лица были в сборе, и 9 декабря 1555 г. большая политическая игра началась. Ставкой в ней была судьба Ливонии. В этот день Вильгельм отправил магистру Генриху фон Галену (избран главой ордена в 1551 г.) письмо, в котором извещал о прибытии Христофора и о своем желании назначить его своим коадъютором. Этот выбор поддержан римским королем Фердинандом, мекленбургским герцогом Яном Альбрехтом, а также князьями империи. Все эти сановники не признают решения Вольмарского ландтага 1546 г., и с этим ордену придется считаться. Поэтому Вильгельм просит магистра или согласиться с кандидатурой Христофора, или четко и недвусмысленно обозначить свою позицию по этому вопросу.

Генрих фон Гален занял уклончивую позицию: он не отказал Христофору, чтобы не ссориться с его влиятельными покровителями, но и не поддержал его кандидатуры. Он ответил, что в январе 1556 г. в Вендене соберется орденский конвент, который и рассмотрит проблему.