ОТ ПЕЧАЛИ ДО РАДОСТИ

Мы оставили Василия, когда он отправился на учебу в Рабфак Высшей школы политработников, которую он с отличием закончил. После окончания учебы его направили на партийную работу в Саратовскую область.

Он быстро пошел в гору, и дослужился до Секретаря Обкома. Женился на хорошей девушке, работающей в парткоме, в семье у них родился сын, Сергей.

Вспоминая о событиях своей молодости, он понимал, что Алексей, скорее всего, женился на Марфе из-за каких-то обстоятельств, которых он не знал. Однако сердце щемило от обиды на брата, он в отличие от Алексея, был более рассудителен и прагматичен, но прокручивая в уме события тех лет, уже не придавал большого значения той драгоценности, из-за которой поднялся весь переполох.

Сейчас он осознал, как был страстно влюблен в Марфу и женился бы на ней без всякого приданого. И разумеется, не поступил бы с Алексеем так, как он поступил с ним. С той поры он не приезжал домой и хотел навестить родителей, познакомить их со своей семьей. Да и похвалиться тем, что сам сумел «выйти в люди», дослужиться до высокой должности, на которой состоял. Он решил на несколько дней заскочить в село, увидеться с родными, стремился обрадовать стариков  своим приездом.

В стране в то врвемя елась политика энергичного шокового «перевоспитания» «темного» русского мужика, упрямо не желающего ради коммунистического рая расстаться со своим земельным наделом и распоряжаться своим урожаем по своему усмотрению, а не по распоряжению новой власти.

До революции одним из тяжких грехов была шестая библейская заповедь, запрещавшая всякое убийство, даже злого, нехорошего человека. В течение многих веков церковь проповедовала эти основополагающие нормы общественного поведения христианина, что подкреплялась переходящими от поколения к поколению не писаными законами повседневного бытия крестьянской общины.

И вот эту спаянную общим бытом и вековыми традициями сельскую семью – общину, расколол братоубийственный лозунг, объявленный большевиками.

Ликвидация кулачества – как класса. Началось сознательное физическое уничтожение целого слоя наиболее умных, трудолюбивых и наиболее самостоятельных и состоятельных крестьян. Одновременно с этим, шли страшные гонения на религию и Церковь.

«Черное воронье – в черные воронки» – еще один лозунг, наглядно говорящий о великом переломе «хребта и души народа». Методы борьбы с религией и осуществление коллективизации деревни оказались бесчеловечными и на селе.

В деревне в это время происходили два взаимосвязанных насильственных процесса: создание колхозов и раскулачивание. "Ликвидация кулачества" имела своей целью, прежде всего обеспечение коллективным хозяйствам материальной базы. Так и в селе сначала был создан колхоз «Светлый путь», куда перешло имущество раскулаченных и отправленных в Сибирь сельских

«кулаков», а потом на этой базе создали совхоз.

Вместе с тем, власти не дали точного определения, кого нужно считать кулаками. В определении читалось: – это тот, кто использовал наемный труд, но в эту категорию зачисляли и середняка, имевшего две коровы, или две лошади, или хороший дом.

Каждый район получил норму раскулачивания, которая равнялась в среднем 5-7% от числа крестьянских дворов. Чтобы выполнить эту норму в кулаки записывали и неугодных бедняков. Для оправдания этих действий было придумано зловещее слово "подкулачник". Через посулы, обман, угрозы и насилие крестьян заставляли вступать в колхозы и сдавать в неделимые колхозные фонды свой инвентарь, скот и обрабатываемую землю.

Противодействие крестьянства выражалось также в форме мало организованной уборки урожая и массового расхищения урожая. В 1932 г. советское руководство утверждает указ об охране социалистической собственности. В народе его называли «законом о пяти колосках».

Любое хищение колхозной собственности каралось расстрелом либо, при смягчающих обстоятельствах, 10-летним теремным заключением с конфискацией имущества. Указ был издан с целью, лишить колхозников возможности обрести хоть малейшую экономическую независимость от колхоза.

Советская деревня смирилась с колхозным строем, хотя крестьянство оставалось самой бесправной категорией населения. Введение в стране паспортов, которых крестьянам не полагалось, означало не только возведение административной стены между городом и деревней, но и фактическое прикрепление крестьян к месту своего рождения, лишение их свободы передвижения, выбора занятий. С юридической точки зрения, колхозник, не имевший паспорта, был привязан к колхозу так же, как когда-то крепостной к земле своего хозяина.

В соответствии с обстановкой, Сельским Советом, возглавляемым Алексеем Ворониным, было принято решение о ликвидации Монастыря, «как осиного гнезда контрреволюционного черного воронья».

Были лишены избирательных прав и объявлены к выселению из села 45 человек, из них 35 монашек, а также семья сельского священника. Все они были признаны недостойными вступить в «новое светлое будущее».