От перемены мест слагаемых (СИ)

А подняв на эльфийку взгляд, Фили вдруг увидел, что та улыбается и показывает кивком головы ему за спину. Понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, а потом поверить, что чудо все же свершилось. От навалившегося облегчения и сумасшедшей радости на мгновение закружилась голова. Торин был бледен и слаб, но, определенно, жив и, судя по решительному блеску синих глаз, умирать он ни в коем случае не собирался. Фили не удержался и сгреб Бильбо в крепкие объятья, а потом весело и легко рассмеялся, разбудив своим задорным хохотом Кили. А Торин… Торин улыбался. Едва заметно, уголком рта, но все же улыбался.

И Бильбо улыбалась тоже. Улыбалась, глядя на Торина блестящими от слез и радости глазами. Потом Бильбо обняла его, ещё позже - позвала Оина, и тот появился, как обещал, на удивление быстро, потом вернулись Элронд и Гэндальф, которые подтвердили, что теперь-то дело пойдет на лад, и все это время Бильбо не отпускала руку Торина. Только в конце этого долгого, перенасыщенного событиями дня, когда Торин более-менее смог контролировать голос, Бильбо услышала долгожданный ответ:

- Я всегда возвращаюсь домой.

Страх исчез без следа. Ушел, оставив после себя пьянящее чувство свободы, головокружительной легкости и еще жгучее желание сделать все, чтобы пережитый кошмар никогда больше не повторился. Фили очень хотелось вернуться на поле боя. Он улыбнулся брату и потрепал его по плечу, затем повернулся к дяде. Торин понял все без слов и легко кивнул, благословляя. Фили подхватил свое обмундирование с оружием, одарил улыбкой Бильбо и Тауриэль, а затем вышел из лекарской палатки.

Доспехи легли на плечи знакомой тяжестью, и Фили, подумав мгновенье, не стал надевать шлем - отложил его в сторону. Мечи будто сами скользнули в руки, и старший племянник Торина Дубощита пошел вперед с высоко поднятой головой навстречу едва заалевшему над Долгим озером рассвету, жадно вдыхая морозный, сладкий воздух, приправленный легким металлическим привкусом крови.

Пока Фили шел между лекарских палаток, вокруг царила почти что тишина, лишь изредка прерываемая тихими мучительными стонами боли. Фили не останавливался. Тут и без него есть те, кто могут помочь, а его цель - победа над врагом. И Фили не собирался останавливаться, пока не уничтожит тех, кто причинил боль и страдания его близким, кто принес горе его народу.

Потом в легендах будут рассказывать, что наследника рода Дурина благословили Валар, что Махал вел его на битву, а сам Фили будет говорить, что просто был полон решимости вышвырнуть врагов со своей земли, навсегда прогнать прочь от родной горы. Как бы то ни было, но воины шли за ним, словно был брошен клич. Те, кто привел к лекарям раненых, тут же разворачивались и бодро шагали обратно на поле боя вслед за Фили, те, чьи ранения были не слишком серьезны, также шли следом, едва перевязав рану и забыв про боль, вдохновленные одной простой мыслью: Фили ведет их к победе над врагом, и вместе они уничтожат зло.

Оказавшись на поле боя, Фили не убавил скорости. Он все так же целеустремленно продвигался вперед, расчищая себе путь мечами. Вокруг него по-прежнему кипело сражение, правда, основные силы противника удалось оттеснить ближе к озеру, но орков и гоблинов по-прежнему хватало на всех - слишком уж на стороне врага был большой численный перевес. Уставшие воины держались на чистом упрямстве, понимая, что другого способа, кроме как выстоять, у них просто нет.

Появление Фили резко изменило расстановку сил. Его спокойная решимость и уверенность будто передавались другим, подстегивали, раззадоривали всех, кто оказывался рядом и видел упрямо идущего вперед гномьего принца. И этот боевой задор оказался чрезвычайно заразительным. Решимость вкупе с уверенностью словно бы поспособствовали открытию у воинов второго дыхания - они стали биться яростней, жестче и безжалостней, словно уже чувствовали, что враг, хоть и огрызается, но все же сдает позиции, отступает. Небольшие разрозненные отряды орков и гоблинов, отставших от основного войска, быстро окружали и добивали, а потом воины вставали в шеренги и следовали за Фили, не чувствуя усталости и не испытывая страха. Над головами, оглашая поле боя протяжными криками, кружили орлы, которым вторил яростный рев медведя-оборотня, нагнетая на противника страх.