ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917

В этой ситуации Николай I решил поступить благородно и человеч­но — предупредить большое бессмысленное кровопролитие и послал к восставшим на переговоры своего парламентера — героя Отечествен­ной войны генерал-губернатора М. А. Милорадовича, очень уважаемого среди солдат и офицеров, который по-отечески призвал солдат мятеж­ных полков образумиться и разойтись по казармам, дав им гарантии безопасности. Чтобы прервать опасную речь князь Оболенский штыком ранил лошадь Милорадовича, а отставной поручик П. Г. Каховский вы­стрелил ему в спину. Был убит им и парламентарий командир гренадеров Н. К. Штюрлер и ранен ещё один офицер. Масоны-офицеры боялись, что они разъяснят правду солдатам. Мирный исход был сорван.

По какому-то закону в английских и французских революционных событиях и в России в 1825 году и в начале 20-го века Ложь не может обойтись без пролития крови, без убийств.

Только вступивший на царский престол 28-летний Николай Пер­вый мужественно и хладнокровно выехал на коне перед восставшими войсками и этим поступком, своим мужественным духом переломил во многом ситуацию. Свидетель этого напряжённого события немец­кий посланник Дернберг писал: «В эти ужасные минуты он показал хладнокровие и присутствие духа, которые приводили в восхищение зрителей».

А ненавидевший Николая, да и всех монархов, якобинец Кюстин писал: «Очевидцы видели, как Николай духовно рос перед ними. Он был настолько спокоен, что ни разу не поднял коня в галоп.. А смерть ходила около него» (Б.Б.). Совсем близко к императору были два воо­ружённых пистолетами декабриста: Якубович и Булатов, но они дрог­нули и не посмели выстрелить, не решился на цареубийство и самый свирепый и решительный из декабристов — Каховский.

Восставшие офицеры и солдаты дрогнули, но не сдавались. И тогда Николай I дал приказ дать предупредительный залп из пушек поверх мятежников, на который те ответили оружейным огнем. Второй залп из пушек картечью был прицельным. и оставшиеся в живых мятежники бросились убегать через Неву по льду, но лёд от артиллерийских сна­рядов растрескался на льдины и мятежники стали тонуть, оставшихся уничтожили и пленили правительственные войска. Так неудачно и тра­гично, кроваво, с большим количеством смертей закончился очередной заговор масонов.

В результате следствия пятерых зачинщиков заговора казнили, остальных сослали в ссылку.

Этот исторический случай оказался для многих хорошей провер­кой — кто есть кто. После неудавшегося восстания Пестель написал покаянное письмо генералу Левашову. Трубецкой мало того, что струсил и не явился на площадь, но и на коленях вымолил себе помилование. Другие в разной степени достоинства встретили казнь.

Для большевиков, советских историков и идеологов декабристы стали героями, а Николай Первый — «кровопийцей», который якобы должен был благородно даровать главарям заговора жизнь. При этом, конечно, они «забывали» сказать, что в их любимом Париже тысячи людей лишались жизни вплоть до 1880 года, а в их любимом Лондо­не — этом всемирном светоче цивилизации, в эту же четверть 19-го века казнили полковника Деспарди и его друзей только за то, что они вели либеральные разговоры о желательном изменении государственного строя, но никаких солдат против монархии не поднимали. Но Деспар- ди и его разговорчивых друзей не повесили, как это сделали в России с некоторыми декабристами, а по решению суда:

«Каждый из вас будет взят из тюрьмы и оттуда на тачках доставлен на место казни, где вас повесят за шею, но не до смерти. Вас живыми вынут из петли, вам вырвут внутренности и сожгут перед вашими глаза­ми. Затем вам отрубят головы, а тела будут четвертованы. С обрубками поступлено будет по воле короля» (Б.Б.).

Понятно, что мудрые англичане не столько преследовали жестокость наказания этим лицам, а для профилактики нагоняли страх на всё об­щество, чтобы впредь всякие вольнодумцы и демократы не обсуждали власть. Это происходило в «гуманной» и «цивилизованной» Англии.

А вот что происходило далее с декабристами в «варварской» Рос­сии: их сослали жить под надзором в Сибирь, где в 1828 году им сняли кандалы, и вот как выглядела жизнь мучеников:

«За неимением казенных работ занимаю их летом земляными рабо­тами, три часа утром и два часа по полудни, а зимою будут они для себя и для заводских магазинов молоть казенную рожь», — докладывал в сто­лицу начальник читинской каторжной тюрьмы Лепарский — «человек ис­ключительно добрый» по оценке любителя декабристов М. Цейтлина.

А вот как выглядели вышеуказанные земляные работы в описании того же Мойши Цейтлина: «Летом засыпали они ров, носивший название «Чертовой могилы», суетились сторожа и прислуга дам, несли к месту работы складные стулья и шахматы. Караульный офицер и унтер-офи­церы кричали: «Господа, пора на работу! Кто сегодня идёт?»

А сколько было пролито большевиками и советскими коммунистами слёз по поводу отважных и несчастных жён декабристов.. А вот как вы­глядела действительность: