От принцесс добра не ищут

– Тогда понятно. У Париса, богатея нашего, дочь заболела. Уж сколько ее ни лечили – да все без толку, видать, скоро совсем силы потеряет. Вот и пообещал Парис мешок золота тому, кто дочь на ноги поставит. Так что здесь лекарей собралось будь здоров, все попробовать хотят. Ты только время потеряешь, пока в очереди простоишь.

Я еще раз оглядела собравшихся. А он прав, сушеных летучих мышей мне, пожалуй, здесь не светит приобрести, а вот кое-какую информацию – можно попробовать.

– А Парис при всем его богатстве был знаком с правителем?

– Почему был? – удивился ничего не подозревающий о пропаже Лукаса юноша. – Он и сейчас его знает.

– Вот и отличненько! – обрадованно потерла я руки. – Так, говоришь, после тебя еще волки занимали. М-да, долговато ждать придется. Так и на поминки не успею.

– А кого хоронят? – неожиданно проявил участие паренек.

Вальмонт знает, окажись я в другой ситуации, ни за что бы не воспользовалась сердобольностью молодого оборотня. Ну… по крайней мере, постаралась бы этого не делать.

– Ох, прабабка-травница на днях померла, на ночь поминки организовали, как раз сальвиния цвести начнет. Да только на похороны изрядно поистратились, на что нам теперь жить с сестрами придется, ума не приложу.

– А сестры-то хоть симпатичные? – подмигнул новый знакомый.

– Не то слово, – заверила его я, умильно хлопая ресницами.

Паренек вздохнул, почесал кудрявый затылок и махнул рукой.

– Ладно уж. Авось если бабка в травах разбиралась, то и тебе какие-нибудь знания передала. Эй, Лори! – окликнул он сутулого дядьку, дремлющего на входе в лавку. – Пусти девчонку, пусть счастья попытает.

Мужик нехотя открыл глаза, лениво прошелся по мне мутным взглядом и кивнул на дверь, мол, проходи.

– Спасибо! – чуть было не повисла я на шее у паренька.

– Ладно уж, для себя бы не стал просить, – покрасцел тот. – Если сестренки на тебя похожи, то пускай забегают. Я во-о-он в том доме живу, – указал юноша.

– Всенепременно, – пообещала я, расталкивая очередь и пробиваясь к двери.

Внутри лавки во всех мыслимых и немыслимых позах предавались раздумьям лекари, знахари, целители и чародеи. А в дальнем углу за цветастой ширмой прорисовывался облик пациентки и одного из ее врачевателей.

– Дариночка, деточка, расскажи дяденьке, что у тебя болит! – крутился рядом здоровенный папаша, время от времени обмахивающийся веером, – в помещении стояла ужасная духота.

– Отстаньте от меня, дайте умереть спокойно, – томно ворчало дитятко, колошматя кулаком по столу.

– Негоже так себя вести, – заломил руки родитель. – Что же ты такое говоришь?! Одна ты у меня, кровиночка!

Новый претендент на роль лекаря бегло пытался прощупать у дочери Париса пульс, но получил лишь со звоном осевшую, увесистую оплеуху.

– Так-с… разберемся! Подсказывает мне Провидение, что лежит на вашей дочери тяжелый сглаз. Вот и загибается потихоньку страдалица, – вещал ободренный оплеухой лекарь.

– Сглаз?! Волчьи светы, где ж она его подцепить умудрилась?! – охнул папаша.

– Вы лучше спросите от кого! – важно поднял палец целитель. – Ведьма сглаз наложила. Да такой, что сразу и не снимешь. Потребуется не один день и… – Он пошоркал в воздухе пальцами, намекая, что мешок золота тоже не в единичном варианте отдавать придется.

– Мы согласные! – заверил его родитель.

– Вот и славно! – улыбнулся лекарь. – Посмотрите, есть ли на крыше воронье гнездо. Ведьма, бесовка, постаралась, сразу видно. Принесите мне гнездо, да смотрите, яйца не разбейте, иначе смерть вашей дочери неминуемая настанет! – зловеще прошептал он и благоговейно откинулся на стуле.

Вот шельмец! Я и сама подметила, что в округе много воронья развелось, а кровля лавки имеет довольно длинные выступы. Неудивительно, что птицы выбрали именно эту хибару среди прочих остроконечных крыш, чтобы свить себе подходящее гнездышко.

Но Парис, видимо, этого не учел, стремглав кинувшись за лестницей и оставив дочку наедине с ее эскулапами.

– Здрасьте, – на деревенский манер пробормотала я и по-хозяйски уселась на стол, свесив ноги. – Теперь я ее исцелять буду.

Девушка недоуменно кашлянула, отодвигаясь от меня подальше. К слову, выглядела она и вправду не очень. Бледное личико, намечающиеся тени под глазами, исхудалость форм и потухший взгляд. Но при такой погодке на улице и немудрено на заспавшегося мертвяка походить. Где ж она солнце в Аргусе видела, чтобы загаром обзавестись.

– Тут делов-то! Ха! – обнадеживающе произнесла я, доставая из кармана горсть пересушенных фиников – излюбленное лакомство моей Нисы (не к месту будь помянута). – Хорошая доза сладкого перед сном – и забудешь, что недужила. Да и фигуре не повредит обзавестись округлостями.

Лекарь крякнул в кулак, чуть не подавившись от смеха, и снисходительно глянул на меня.

– Тут тебе, девка, не постоялый двор! Такими снадобьями будешь селян лечить, а не к барской дочке соваться.

– А вы малость обождите, вдруг подействует, – загадочным шепотком говорю я, а сама в поисках причины столь кислого поведения девицы глазами шарю.