От Птолемея до Колумба

стырских и епископских школах, а в конце эпохи и в последующее время — в университетах.

«Раннее средневековье (примерно до XII в.), — писал видный советский ученый В. П. Зубов (1963.

С. 258), — не знало строгой границы между философией и богословием», и только в XIII в схола-

стами была сделана попытка размежевать две области: «естественного разума» (который вправе

рассуждать, предоставленный самому себе) и «откровения», недоступного силам человеческогс

разума, где поэтому источником знания должны стать «традиция и авторитет».

В школах преподавались «семь свободных искусств». Но по срав нению с римской эпохой

содержание этих «искусств» было значи тельно сужено и, можно сказать, деформировано, так как

оно при спосабливалось к выполнению религиозно-церковных и богословских функций (В. В. Со-

колов, 1979). Грамматика сводилась к изучению правил латинского языка, языка Священного пи-

сания (на латинском Западе) и церковной службы. Риторика была сведена к умению составлять

проповеди, а также различные документы. Диалектика как завершающая «тривиум» стала учени-

ем о сущем, «искусством, которое делит роды на виды и сводит все к видам» (там же. С. 113).

Арифметика, необходимая для элементарного счета, получила также функцию мистического тол-

кования чисел, которые встречаются в Священном писании. Геометрия включала некоторые све-

дения (порой фантастические) по географии разных стран и этнографии разных народов. Астро-

номия превратилась в предмет, с помощью которого можно вычислять сроки христианских празд-

ников. Музыка же была сведена к искусству организации церковного песнопения.

Когда были открыты университеты, эти «семь свободных искусств» стали преподаваться на

«младших факультетах», которые посещались всеми студентами. Но в университетах были созда-

ны еще три «старших факультета»: юридический, медицинский и теологический (богословский),

где студентам предоставлялась возможность заниматься по выбору.

В эту эпоху важными центрами передачи знаний от античности к средневековью стали мо-

настыри и монастырские школы, расположенные в Британии и Ирландии, почти не затронутых

опустошительными набегами варварских народов. Одной из самых значительных школ на севере

Англии была школа в Ярроу, где преподавал нам уже знакомый Бэда Достопочтенный.

Другой большой школой в раннесредневековой Британии была школа в городе Йорке. В

конце VIII в. ее возглавлял знаменитый Алкуин, который позднее был приглашен Карлом Вели-

ким к своему двору, где Алкуин встал во главе «Академии». (В конце жизни Алкуин основал соб-

ственную школу при Турском монастыре во Франции, которая сыграла заметную роль в распро-

странении образованности в этой стране.)

Кружок Карла, гордо называвшийся «Академией», в котором читались и истолковывались

сочинения церковных и античных авторов, стал центром «просветительного движения», которое

многими историками средневековья называется Каролингским возрождением. Значение этого

«возрождения» в том, что оно сохранило и в известной степени переработало элементы культуры,

завещанные поздней античностью.

За время преподавательской деятельности в придворной школе Карла Великого Алкуин на-

писал ряд дидактических руководств по грамматике, риторике, которые были отчасти ориентиро-

ваны на античные образцы. Но с позиций развития средневековой философии в Западной Европе

большую роль сыграли два других сочинения Алкуина: «О разуме души» (первое западноевропей-

ское сочинение средневековой психологии) и «Диалектика», в которой автор впервые в истории

раннесредневековой образованности выделил диалектику из числа других «свободных искусств».

Алкуин по существу стал отождествлять диалектику с философией, связанной с исследованием

природных вещей, а также познанием человеческих и божественных вещей, если человек в со-

стоянии их понять.

Историки философии особо подчеркивают, что философы-богословы VIII—X вв. не были (за

небольшим исключением) сколько-нибудь самостоятельными мыслителями. Это были компиля-

торы, подбиравшие, так сказать, «крохи» античной образованности и использовавшие сочинения

латинских и греческих «отцов церкви» и учебную литературу V—VII вв. (Боэций, Кассиодор,

позднее Исидор Севильский и др.). На фоне подобных компиляторов выделяется своеобразная фи-

гура ирландского монаха Иоанна Скота Эриугены (ок. 815—877). Он некоторое время жил и пре-

подавал в дворцовой школе под покровительством короля Карла Лысого. Эриугена в конце 50-х

гг. IX в. по просьбе короля перевел с греческого на латинский язык произведения Псевдо-

Дионисия (считавшегося тогда подлинным автором) и прокомментировал их. Затем им были пере-

ведены сочинения византийского теолога VII в. Максима Исповедника и представителя восточной

патристики епископа малазийского города Ниса Григория Нисского «О творении человека». Как

считают историки философии, эти переводы оказали на мировоззрение Эриугены большое влия-