От самого темного сердца

Жертвы Мелгрена мертвы, но их семьи живут с этой болью и потерей. Им тяжело даются самые обыкновенные дела – помыть посуду, посмотреть телевизор… В любой момент горе сбивает с ног».

Дальше она умоляла Мэтти сознаться во всех своих преступлениях и рассказать, что он сделал с Лидией. Она хотела знать имена жертв. Кто из пропавших без вести женщин погиб от его рук?

«Если в вас осталась хоть капля человечности, расскажите нам», – умоляла она.

Однако по сей день в каждом разговоре Мэтти настаивает на своей невиновности. У нас с Хлоей разная боль, но, как и она, я жажду знать правду. Как и ее, меня затягивают зыбучие пески неопределенности.

Мэтти – это Тень? Он убил всех тех женщин? Скольких еще?

* * *

– Новая жертва.

Мэтти зашел к нам с пакетом рогаликов и газетой под мышкой.

Мама пила кофе на кухне. С него начиналось любое утро. «Пока не выпью чашку кофе, я не человек». После ареста Мэтти она перешла на другие напитки.

Он кинул газету на стол и пальцем постучал по заголовку:

– Видела?

«Следующая жертва Тени. Еще одна женщина убита и брошена, как мусор».

– Боже! – Мама посмотрела ему в глаза и глубоко вдохнула. – Сколько уже?

– Девять.

– Следишь за ними, да? – подколола его я.

– Хороший каламбур, тыковка.

Я не поняла.

Мама прочитала новость вслух. Ограждать меня от новостей все равно не получалось.

– «Местных жителей повергло в шок известие о том, что в кустах у беговых дорожек на Парламент-Хилл найден труп семнадцатилетней Джеммы Николс. Предполагается, что она также стала жертвой Тени». – Она тяжело вздохнула и покачала головой. – Я только в пятницу там проходила. Подумать только…

Мэтти посмотрел на нее укоризненно:

– Я тебя предупреждал, что в парке небезопасно.

– Но…

– Поверь мне, Эми. Недавно я видел там наркоманов.

Я закатила глаза. Он все время преувеличивал, искал опасность там, где ее не было. Например, говорил, что, если я одна буду кататься на велосипеде, на меня могут напасть. А если возвращаться домой затемно, то меня ограбят. Уйду далеко от дома – порежут на кусочки. «Мир не такой, как ты думаешь, тыковка. Хищники могут скрываться там, где их не ждешь».

– Тут написано, что кто-то заметил труп, когда совершал пробежку, но не стал сообщать в полицию, приняв его за манекен, – озвучила мама.

Мэтти хмыкнул:

– Шутишь.

Она посмотрела на меня, словно спрашивая: «Ты тоже слышала?»

– По-твоему, это смешно? Девочке было всего семнадцать, ее убили и выбросили, как мешок с мусором.

– Ужасно. Мне жаль.

– Какое извращение, – подытожила мама и продолжила читать одними губами; казалось, она беззвучно молится. Прошептала: – Задушена. Ягодицы изрезаны…

– Ходила ночью одна, – вставил Мэтти. – Что ж они никак не научатся?

– Женщины имеют право ходить ночью, не боясь, что их убьют, – парировала я.

Мама подняла взгляд от газеты, между бровями залегла складка.

– Тут ничего не сказано о том, что она была одна.

Мэтти повел плечами:

– Так всегда бывает.

Я замотала головой:

– Откуда ты знаешь?

Мама опрокинула чашку, и кофе коричневой рекой разлилось по газете.

– Черт, все зальет. – Мэтти схватил бумажные полотенца.

– Заставляет задуматься, – сказала мама, глядя, как он вытирает стол.

– О чем?

– Столько времени орудует, а не совершил ни единой ошибки…

– Поразительно, да? – Мэтти согласно кивнул.

Глава 31

– Куда они ведут Деса?

Мама мыла оставшиеся после завтрака тарелки.

– Кто они?

– Вон, посмотри.

Она подошла к окну, и мы вместе наблюдали за разыгрывающейся на улице сценой.

– Его сажают в «Хонду».

Один мужчина в костюме придерживал пассажирскую дверцу, другой за шею заталкивал Деса внутрь.

– Ему потом руки придется мыть, – пробормотала я.

– Нужно быть добрее, Софи, – сказала мама и в задумчивости спросила вслух: – Что происходит?

– Срочно нужен сантехник?

– Очень смешно. – Она вздернула подбородок и приложила к губам большой палец. – Что-то случилось. Наверное, стоит позвонить в полицию.

Нам даже в голову не пришло, что мужчины в костюмах и были полицейскими.

Я отворила окно. Перед сном мама по нескольку раз проверяла, что ни одно не закрыто. После пожара мы хорошо усвоили урок.

– Что ты делаешь? Холодно.

– Тише, я хочу послушать.

– Опять ты за свое, – фыркнула мама, но меня не остановила.

– А как же Бейли? – донесся до нас снизу грубый голос Деса.

– Кто это?

– Мой пес.

Его противный шотландский акцент был хуже отвратительной кровяной колбасы, которую он вручил нам на Рождество.

– За него не беспокойтесь, – заверил его один из людей в костюмах.

Я оглянулась на маму: