От саванны до дивана. Эволюционная история кошек

Мумии из Британского музея относятся к последнему типу и не помещаются в камеру рентгеновского аппарата целиком. Предыдущие исследователи добились разрешения, которое полностью противоречит тому, что я говорил о неприкосновенности музейных экспонатов, и обезглавили несколько мумий, чтобы они вошли внутрь прибора. Это нанесло вред целостности экспонатов, но сыграло на руку Оттони. Урон уже был нанесен, и, вместо того чтобы разворачивать и разрезать мумию, Оттони всего лишь потребовалось разрешение заглянуть внутрь и отщипнуть кусочек кожи или костной ткани — и эта просьба в итоге была удовлетворена.

Оттони с теплотой в голосе рассказывает о том времени как об одном из самых ярких моментов своей карьеры. Подвальное помещение, расположенное глубоко в недрах музея, само по себе казалось экспонатом древней истории: кругом тишина и ряды археологических находок, ни телефона, ни других новомодных изобретений. И запах — старый, затхлый, чуточку манящий. Древние диковинки — мумии обезьян, — попрятанные по музейным шкафам, рассованные по углам и щелям.

Но мумии кошек занимают особое место в его воспоминаниях. Некоторые из них изготовлены очень небрежно: работа делалась второпях. Другие же, наоборот, искусно исполнены: полоски льна изящно переплетены, повязка на голове аккуратно сформирована и передает каждый изгиб кошачьей мордочки, сверху приклеены заостренные ушки. Глаза, нос и другие черты нарисованы на ткани, иногда красным цветом. Глядя на эти объекты, Оттони чувствовал, как переносится во времени на 3000 лет назад, в другую культуру, в другой образ жизни.

Как я уже писал, главная сложность работы с древней ДНК состоит в том, что ее структура часто сильно повреждена, и поэтому пригодных для анализа образцов нередко значительно меньше, чем в свежих материалах. В результате этого есть риск, что ваши образцы будут загрязнены современной ДНК. Ученые выяснили, что повсюду в мире — в воздухе, в воде, на различных поверхностях — присутствует ДНК, которую распространяют организмы (в том числе и вы!). Когда у вас в распоряжении образец с большим количеством ДНК, то отдельные нити чужой генетической информации на его поверхности не станут помехой: они будут почти незаметны на фоне миллионов копий ДНК самого образца. Но если вам удалось добыть из образца лишь чуточку его ДНК, то посторонние гены могут составлять значительную часть полученного материала. Поэтому существует вероятность, что, проводя анализ, вы секвенируете постороннюю ДНК, а не ДНК того образца, который пытаетесь изучить.

Конечно же, эта проблема возникает только в том случае, если ДНК, которая случайно оказалась на вашем образце, принадлежит представителю того же или родственного вида. Когда вы, скажем, изучаете древнюю кошку, а результаты анализа ДНК говорят, что это жаба, заметить ошибку нетрудно. Когда вы изучаете какое-нибудь замысловатое животное вроде утконоса, то в воздухе вокруг вас вряд ли будет парить ДНК современных утконосов (если только вы не в Австралии). Но когда вы пытаетесь добыть ДНК кошки (или, еще того хуже, человека), все куда сложнее и нужно быть очень аккуратным.

Исследователи, изучающие древние образцы ДНК, соблюдали всевозможные предосторожности, чтобы избежать загрязнения. Работая с мумиями кошек, Оттони и Ван Нир осуществляли забор материала в стерильных медицинских перчатках и масках, которые они меняли при переходе от образца к образцу, чтобы не допустить перекрестного загрязнения. По той же причине после работы с каждым из образцов они обрабатывали все инструменты и рабочую поверхность дезинфицирующими средствами. Перед транспортировкой образцы кожи и костей аккуратно заворачивали в алюминиевую фольгу и упаковывали в пластиковый пакет.

Как только образец попадал в ДНК-лабораторию, его отправляли в стерильное помещение. Сотрудники входили туда, облачившись с ног до головы в защитные костюмы. Образец обрабатывали дезинфицирующим раствором. Потом с него лезвием бритвы или шлифовальным кругом снимали верхний слой, раскрывая слои зуба или кости, которые потенциально не подвергались воздействию посторонней ДНК (стерилизовать образцы кожи и шерсти намного сложнее). После этого материал осторожно брали на анализ, истирали в порошок и подвергали химической обработке, чтобы извлечь из него генетическую информацию. Весь этот процесс повторялся многократно, и ДНК различных проб сравнивали между собой; одна и та же чужеродная ДНК вряд ли загрязнила бы образцы из разных мест.

Кроме того, Оттони воспользовался еще одной мерой предосторожности. Несмотря на уговоры своей девушки, он не стал заводить кошку. Иначе он мог бы запросто непреднамеренно принести с собой в лабораторию ДНК современной кошки (как рассказал мне Оттони, ДНК кошек используют в качестве инструмента при криминологической экспертизе, потому что их владельцы легко переносят его на себе; так, вина одного из убийц была доказана в первую очередь благодаря шерсти его кота по кличке Снежок, которую обнаружили на свитере жертвы).