От сессии до сессии

Когда Женя закончил свой обход, ленинская комната была забита под потолок. Многие сидели на полу. Пожаловала комендантша Альбина Ивановна. Женя зашел к ней первой, после того как возвратился с барахолки. Тем самым показывая, кто есть кто. Долго ее уверял, что творчество суперпопулярной группы «Шопинг-блю» одобрено партией и правительством, поскольку в текстах своих песен они раскрывают античеловеческую сущность буржуазного общества и выражают взгляды рабочего класса и передовой интеллигенции и молодежи. Именно это и стало причиной их популярности. Альбина Ивановна не могла не прийти на первое прослушивание после того, что она услышала от Пилипенко. Это могло бы неправильно растолковать руководство. Заняла почетное место на мягком стуле как раз напротив радиолы, сложив руки на животе. По сторонам она не смотрела. Слишком много чести!

— Где мы ходим? — такими словами встретила она триумфальное появление Пилипенко в ленинской комнате.

— Альбина Ивановна! Не отпускали! Все хотят, как можно больше узнать о творчестве этой прогрессивной группы, ставшей символом борьбы всех антикапиталистических сил. Знаете, я не мог остаться равнодушным к зову нашей молодежи, которая живо интересуется общественными проблемами и социальными движениями.

— Языком кончай трепать! — не выдержала Альбина Ивановна. — Ставь своих п…

Она добавила русское слово. Ну, не совсем русское. Что говорит о том, что у наших предков не было этого явления. А потом появилось и пришлось брать для него иностранное слово, которое по своей популярности и частоте употребления оставила далеко позади исконно русские слова. Откуда нам знать, что век грядущий нам готовит.

— Зачем вы так, Альбина Ивановна? Они же разоблачают…

— Знаю я, что они разоблачают. Вон с голыми пузами стоят на фотографии. Трусы хоть не сняли. И за то спасибо.

Так Женя не брал даже первую в своей жизни рюмочку вина, первую ладонь первой девочки. Двумя пальцами за край. Он медленно поднес диск и опустил его на резиновый круг. Поднял голову, скосил глаза вниз и некоторое время любовался. Это был шедевр! Поднес звукосниматель к краю, опустил и мягко передвинул рычажок, который включает движок проигрывателя. Он тут же загудел, ровно и тихо. Зашипело. Потом знакомый до отвращения девичий звонкий голос жизнерадостно запел, причем на чистом русском языке, отчетливо проговаривая каждое слово, чтобы ни у кого не оставалось сомнения, что это не собачий инглиш:

Жил да был черный кот за углом.

И кота ненавидел весь дом…

Последовала немая сцена, как в гоголевском «Ревизоре». Женина грузная склоненная фигура изображала городничего, которого так глупо развели, его, который уже в детском садике обманывал воспитателей, мог обвести вокруг пальца играючи любого Остапа Бендера. Нет! Здесь какая-то ошибка! Вот сейчас черный кот скроется за углом, и соблазнительная английская певица польского происхождения запоет на чистом языке англосаксов своим ясным, как летнее утро, голосом о том, «чо он не встает». Нет! Должно быть именно так! Иначе просто не может быть. Но кошка продолжала мурлыкать с котом.

Первой пришла в себя из оцепенения Альбина Ивановна. От ее умиротворения не осталось и макового зернышка. Тяжело поднялась и, не глядя ни на кого, прошествовала, как и подобает командиру в окружении подчиненных, к дверям.

Грохнуло. Многие так искренне, от души не смеялись в своей жизни. Кто-то сполз со стула. Были очень благодарны Жени, который подарил им несколько минут счастливого смеха. Вполне искреннего. Только один человек не смеялся. А кто, догадайтесь сами.

16 «КОПАЙТЕ, ШУРА! КОПАЙТЕ!»

Это была восхитительная традиция. Но всё хорошее, в отличии от плохого, не вечно. Явление, имевшее глубокий философский, онтологический и мировоззренческий смысл. Фу! Как в учебники по историческому материализму, которые когда-то заучивали до дыр.

Первого сентября, когда для миллионов мальчишек и девчонок звенел первый звонок, призывающий их сесть на многие-многие дни за парты, когда миллионы юношей и девушек растекались шумными потоками по аудиториям вузов и техникумов, другие миллионы молодых людей, одетых запросто по-рабоче-крестьянски, с рюкзаками, мешками, объемистыми сумками садились в автобусы, пригородные электрички, спускались в трюмы речных трамвайчиков, чтобы добраться до полей картофеля, капусты и других овощей, без которых существование советского человека было бы уже не таким приятным.