От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Известно, что в начале своей деятельности де Местр рассчитывал с помощью масонства способствовать установлению обновленного религиозного миропорядка. Великую французскую революцию он считал божественной карой за грехи человечества. В своем трактате «Соображения о Франции» («Consignation sur la France…», 1796) де Местр выступал против руссоистских идей общественного договора и естественной добродетели, а также рационализма вольтеровского типа. Политические воззрения де Местра обусловлены его идеей о внесении в мир религиозной упорядоченности – отсюда скандально знаменитая апология палача как вершителя порядка. Идеально упорядоченным обществом де Местр считал средневековую Европу XII–XIII вв„предлагая «реставрировать» теократический конгломерат монархических государств, спаянный непосредственным духовным авторитетом папы. Народ, по де Местру, – «политический организм», живущий по своим внутренним законам, не имеющим ничего общего с отвлеченными теориями. Эти теории плавают на поверхности, а те, кто их высказывает, пытаются осуществить вовсе не их – они слепые орудия народного духа. Соответственно Г. Тард считал, что в толпе развиваются своеобразные психические токи; а сама толпа формируется, прежде всего, благодаря взаимной симпатии, «этому источнику подражательности»; на первый план тогда выступают те эмоции, которые объединяют людей. Интенсифицируясь, эти эмоции заглушают голос рассудка.

Сигеле и Лебон подчеркивали, что толпа легче объединяется на отрицательных чувствах, чем на положительных (они, вообще, считали негативные эмоции более общими для людей). Помимо этого на толпу отрицательно влияет ощущение безответственности, испытываемое отдельными составляющими ее людьми. Именно Лебону принадлежит мысль о том, что «целый народ… иногда становится толпой».

Второй этап развития концепций «массового общества», приходящийся в основном на 1930-е годы, явился реакцией на тоталитарные движения фашистского типа. Этот этап, прежде всего, связан с такими именами, как К. Маннгейм и Э. Ледерер. На этом этапе первоначальный смысл категории «масса» во многом сохраняется, однако масса определяется как консервативная сила, завербованная элитой.

Во время и после второй мировой войны, продолжая традиции демократической критики «массового общества», Э. Фромм, Д. Рисмэн, Ф. Хаек, А. Видич, Дж. Бенсмен и другие (третий этап развития доктрины) все решительнее ополчаются против всех отношений и зависимостей, выразившихся в манипулятивном типе управления, в росте бюрократии и конформизма. По их мнению, возникает тип «человека-локатора» (Д. Рисмэн), «человека-организации» (У. Уайт), появляется «самоотчужденная личность, предрасположенная к неврозам» (Э. Фромм). Именно на третьем этапе своего развития доктрина подчеркивает отчуждение личности в массе. Начинает пересматриваться отношение к массе как к толпе, к социально-психологической общности. Появляется идея, что «современная масса» – это, скорее, «множество одиноких» индивидов.

В конце 50-х и в 60-х годах (четвертый период), с точки зрения западных социологов (Э. Шилз, Дон Мартиндейл и др.), «массовизация» все чаще интерпретируется как такой процесс усреднения образа жизни, в результате которого массам становится доступным то, что ранее было привилегией элиты.

Следует, однако, отметить, что в действительности указанные выше различные подходы к интерпретации «массового общества» сосуществуют и даже развиваются параллельно.

Проблема же «массовой культуры» и «массового искусства» с точки зрения социологии решается в основном через концепцию «массы» как «публики».

Пионером такого подхода к проблеме «массовизации» большинство западных социологов считает Г. Блюмера. Моделью его концепции массы была аудитория кинотеатров (Блюмер, собственно, и занимался социально-психологическими исследованиями киноаудитории). Под массой все чаще понимается социально-психологическая общность реципиентов – общность, которая при развитых современных средствах массового общения может создаваться и вне непосредственного физического контакта, при этом ряд эффектов, характерных для взаимодействия индивидов в толпе, сохраняется.

И тогда «массовая культура» (равно как и «массовое искусство») может рассматриваться как система связи людей в условиях современного общества, как форма циркуляции информации и основанного на ней управления, как способ манипулирования.