От смерти к жизни. Как преодолеть страх смерти

– Никто не заболел – слава Богу!

– На работе больших конфликтов не возникло – слава Тебе, Господи!

– Ужин не пригорел и всем домашним понравился – слава Богу!

– Добрались до парка погулять – застать такую красивую осень – слава Тебе, Господи.

Мне кажется, что только так можно вытеснить – хоть немного – из своей головы постоянное недовольство-беспокойство: то не сделали, это не так, носки опять разбросаны, коленки на штанах порвали, а в интернете опять кто-то неправ. А потом оглянешься на три года назад и понимаешь – столько замечательных людей еще были живы, со столькими друзьями-знакомыми не разошлись, столько было сил и радости. И сейчас еще много. И все равно надо благодарить.

Еще я хотела вспомнить о Николае Евграфовиче Пестове, замечательном православном мыслителе. Его дочь – матушка Наталия Николаевна Соколова – вспоминала, как он получил похоронку с фронта – погиб любимый сын Коля:

«Осенью 43-го года папа, войдя в комнату, увидел на столе открытку, в которой сообщалось о том, что его сын убит в бою. Часа два-три папа был один, я запаздывала из института, ходила на лекции в Третьяковку. Папа открыл мне дверь и убежал, не взглянув на меня. Я кинулась вслед за ним, поняв, что с ним что-то происходит. Он встал лицом к иконам, держался за шкаф, а от меня отворачивался и весь содрогался, не говоря ни слова. “Папочка! Что с тобой? Что случилось?” Он молча показал мне рукою на стол, где лежала открытка, а сам зарыдал громко, навзрыд. Мы долго сидели, обнявшись, на маминой кровати, я тоже обливалась слезами, но все старалась успокоить папу. А он долго не мог ничего говорить от рыданий. Первое, что он сказал, было: “Как трудно мне было произнести: 'Слава Богу за все!'”»

Это все, что я хотела написать полтора месяца назад. Но сейчас добавлю вот еще что.

В нашей жизни нет гарантий.

Нам этих гарантий очень хочется, нам очень нужны правильные уравнения и пазлы – если тут поступить так, то будет обязательно так и никак иначе. На обещаниях и гарантиях даже нередко строят проповедь христианства – если соблюдать все заповеди, то будет все хорошо и правильно, а если нарушать, то будут скорби и скорби. Иногда так и бывает. Иногда – нет. Потому что на смену гарантиям приходит жизнь. И не наша воля определяет ее ход.

Нам не понять многого.

Почему поженились по благословению трех духовников и старца, а муж ушел к другой?

Почему венчались и жили церковной жизнью, а родился больной малыш? А потом ушел муж…

Почему соблюли целомудрие до брака и среди полного здоровья нет детей? А те сделали 5 абортов, и все равно дети есть.

Почему свои дети выросли равнодушными и недобрыми?

Почему усыновленные дети у одних вырастают такими прекрасными и самыми лучшими, а у других – очень и очень проблемными?

Почему постился-исповедовался-причащался, но не миновала тяжелейшая онкология?

Почему так рано умирают самые лучшие? Почему так долго живут старики, повторяющие каждый день: «Ну когда же меня Господь заберет, не могу я больше»?

Почему ты столько старался сделать для человека, а он тебя предает так, как не предавали совсем посторонние люди?

Сможете продолжить этот список сами?

– Ведь я же все старалась сделать правильно, мне казалось, что тогда все будет хорошо! – воскликнула я подруге.

– Ага. Если соблюсти все заповеди, то будет хорошо, спокойно и в доме достаток. А про Того, Кто дал заповеди, ты не забыла часом?

Крест, гвоздие, копие, смерть.
Висит на древе, на водах землю повесивший
в ложную багряницу облачается,
одевающий небо облаками
заушение принимает, во Иордане освободивший Адама Сын Девы.

Если Христос не воскрес, то мы все занимаемся тщетными и бессмысленными вещами.

И не только мы – и Александр Невский, и Дмитрий Донской, и Иоанн Златоуст, и Елизавета Феодоровна Романова, и мученицы Вера, Надежда, и Любовь…

Гарантий нет.

Есть Крест.

У каждого свой. У каждого самый тяжелый. И говорят, у каждого – по силам.

Ампутация. Год первый

Год первый. После смерти мужа.

Я долго сомневалась, писать ли этот текст.

Нет, это не история преодоления, не «как я пережила потерю» и не «10 способов справиться с горем». Строго говоря, мне вообще еще не полагается ничего писать, слишком рано, если вообще когда-то бывает не рано – «делиться опытом». Год слишком мало времени. Трудно писать свою жизнь набело и на всеобщее обозрение.

Нет общих рецептов горя, нет двух одинаковых историй страдания. Одни могут много и долго говорить о потере, другие годами не могут сказать и одного слова. Одни перебирают фотографии и видеозаписи, другие и спустя десятилетия не могут открыть фотоальбом. Одни плачут, другие каменеют.