От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

По радио мы слушали отвратительные репортажи о Нюрнбергском процессе Гастона Ульмана. Его английский коллега был объективным. Мы не могли признать «справедливым» судебное производство, в котором пострадавшие были одновременно судьями, а их соотечественники освобождались от таких же обвинений. Генерал-полковник Гудериан пришел к нам, вернувшись после допросов в Нюрнберге. Когда поляки потребовали его выдачи, его сын Гейнц[154] обратился ко мне с вопросом, как нам организовать побег Гудериана. По вечерам мы, генерал-полковник Гудериан, генерал-полковник Рейнгардт, Гейнц Гудериан-младший и я, играли в бридж. Читать нам было нечего, были только романы, присланные Красным Крестом, и никаких газет. Из Нюрнберга приехали Аугуст Винтер, Буле, Варлимонт. После Нюрнберга я, Гальдер и Хойзингер решили работать над военной историей. Корректные американские офицеры решили помочь нам с картами и предоставить в наше распоряжение собственные боевые донесения.

На Рождество 1946 г. я получил недельный отпуск и проездом увидел ужасно разрушенный Вюрцбург.

В Ноймаркт-Санкт-Файте я навестил семью на временной квартире, которую моя отважная жена сделала уютной, как смогла.

В конце июня 1947 г. меня отпустили из плена. Впоследствии я узнал, что американцы выдали Югославии из нашего лагеря для военнопленных доброго товарища и прекрасного офицера связи генерал-лейтенанта Вурстера, где он вместе с другими немецкими генералами был приговорен к смерти и казнен.

Эпилог

Летом 1950 г. французское правительство обратилось с требованием к американским оккупационным властям о моей выдаче, так как согласно так называемым «алжирским законам» де Голля немцы не находились под защитой международного права. Против меня с французской стороны были выдвинуты обвинения в «убийствах», «депортации» и «актах грабежа». Американский военный суд в Регенсбурге тщательно рассмотрел мою деятельность в течение двух июньских дней 1944 г. и установил, что она отвечала Гаагской конвенции о правилах ведения сухопутной войны. Американская комиссия по экстрадиции в Бад-Наухайме отказала в моей выдаче.

Я считал вопрос исчерпанным. Но это было не так. На основании «сообщения Немецкого информационного агентства» от 2 февраля 1955 г. «военный суд» в Марселе приговорил меня заочно к смертной казни. Я сделал все возможное и невозможное, чтобы снять с себя это тяжкое обвинение. Я заявил о своей готовности предстать перед любым французским судом при условии «незаинтересованного рассмотрения дела», потому что приговор вынесла судебная коллегия, в состав которой вошли гражданские участники Сопротивления. Мой замечательный адвокат из Марбурга прилагал всевозможные усилия по решению моего дела. Много хороших знакомых пыталось помочь мне в Париже. Однако все дружеские связи не помогли. Мои прошения на имя бундесканцлера и министра внешних дел были безуспешны. Меня постигло разочарование. В моем старом свидетельстве о производстве в офицеры были слова о том, что «этот документ вручается в надежде на то, что произведенный в офицеры, верный конституции рейха и его законам, выполнит свой профессиональный долг во благо государства и оправдает доверие, которое ему оказывается этим назначением. Одновременно ему гарантируется защита со стороны государства». Я был уверен, что выполнил свои обязанности за долгие годы службы. Но где же была «защита со стороны государства», правопреемником которого была Федеративная Республика Германия?

Профессия солдата, которой я посвятил 34 года жизни, десять из которых я провел на фронте, – суровая мужская профессия. Это была замечательная обязанность, несмотря на превратности судьбы последних лет, воспитывать из юношей настоящих мужчин, готовых всего себя отдать делу. Профессия требовала величайшей ответственности, ведь надо было вести в бой своих солдат. Мы жили рядом с нашими солдатами, делили вместе с ними все тяготы и опасности. Наши методы воспитания и командования были правильны для своего времени, об этом свидетельствуют успехи многих сражений, когда от нас требовалась предельная самоотдача. Об этом говорит каждая сердечная встреча с товарищами по оружию военных лет. Как бы ни менялись тактика, техника и организация, остается неизменным значение простого, готового к сражениям солдата. Продолжает оставаться важной задача обеспечения войск и командования средствами связи, но прежде всего солдата и подготовки специалистов, в совершенстве овладевших своей техникой.

Приложения

Приложение 1

Начальник связи [танковой] группы Гудериана Безансон, 4 июля 1940 г.

Отчет о действиях группы связи при [танковой] группе Гудериана, 9 – 24 июня 1940 г.

Батальон I а

1. Формирование группы связи

а) Начальник связи группы Гудериана