От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945

В Берлине генерал Гудериан был назначен инспектором особых подразделений, объединявших кавалерийские и моторизованные части. В его штаб перешел из службы снабжения подполковник фон ле Сюир, наш бывший начальник штаба.

Я получил задание провести штабное учение в присутствии инспектора генерала Фелльгибеля. Старшие офицеры в Вене играли роль зрителей и критиков. Это были полковник Шрадер из командования авиационной группы, полковник Шуберт из штаба корпуса с офицерами двух его дивизионных батальонов связи и офицеров резерва и, конечно, командир дивизии генерал Фейель.

Я разыграл ситуацию, в которой мы оказались, когда стояли на чехословацкой границе еще перед Мюнхенским соглашением. Нельзя было терять время на обдумывание ситуации, даже если цели операции были еще недостаточно известны. Теперь я хотел показать прорыв танковой дивизии с приданными ей средствами связи, происходивший в несколько этапов, многочисленные перемещения командных наблюдательных пунктов и управление войсками на марше с помощью радиосвязи, радиограмм и переговорной таблицы.

В феврале 1939 г. около семисот командиров армии получили приглашение приехать в Берлин. На заседании рейхстага в Кроль-Опер мы слушали Гитлера. Он открыто говорил о национал-социалистском движении и требовал от нас его понимания. Он говорил о недостаточном жизненном пространстве немцев, не обозначая целей внешней политики. О своих будущих планах Гитлер сказал следующее: все великие исторические личности – Цезарь, Наполеон – были созидателями, он также хочет строить. Он начал с автобанов, чтобы создать современный транспорт и сделать народ мобильным. Его желанием было также подключить к этой системе пребывающие в забвении старые города. Необходимо было создать грандиозные сооружения – символы Великой

Германии. В Гамбурге возникла необходимость в увеличении транспортных потоков через Эльбу. Выход был не в строительстве второго туннеля под Эльбой, но возведении самого большого моста в Европе; он был бы ответом американским водителям и оставлял бы глубокое впечатление у всех проезжавших по нему. При всех его далеко идущих планах именно армия была источником постоянно возникавших проблем. Это разочаровывало его после всего того, что он для нее сделал – повысил ее значение и авторитет, дал ей новое и отличное оружие. Какую роль мы были призваны сыграть в его будущих планах, он не распространялся.

Затем нас пригласили посетить новую рейхсканцелярию. Шпееру удалось построить великолепные залы. Подлинные материалы – камень, дерево, кожа, металл, свет и цвет – прекрасно сочетались друг с другом, великолепный орнамент из цветов на стенах и столах усиливал праздничное настроение. Гитлер сидел за одним из круглых столов и был горд своей домом-резиденцией, где подавали изысканную еду и напитки. Многочисленные лакеи в голубых ливреях с серебряными шнурами и черных коротких шелковых штанах подавали вино и немецкое шампанское. Курить воспрещалось. Когда хозяин дома удалился, мы осмотрели залы приемов и зал заседаний правительства с тяжелыми резными креслами и кожаными портфелями рейхсминистров. Только гораздо позже я узнал, что этими вещами никогда не пользовались.

С младшими офицерами мы поднялись на Хоэ-Вейтш походить на лыжах. Горный приют был заброшен, и я предложил, вопреки желанию всех остальных, спуститься вниз. К ночи мы все собрались в гостинице внизу в долине. Обратный путь пролегал через городок Мариацелль. Вместе со старшими офицерами роты я побывал в Бад-Гойзерне, что лежит у подножия гор Дахштайн. Они обсуждали с унтер-офицерами, куда им лучше направиться. На пару дней мы отвлеклись от монотонной службы, к тому же представилась возможность ближе сойтись друг с другом, обсудить дела, на что не оставалось в гарнизоне времени.

Снова приближались мартовские иды. Снова шла неожиданная мобилизация. Теперь нашей целью был Брюнн (Брно), столица Моравии. Теперь нас ждала уже не «цветочная война», но орудия чешской армии. Я выехал, до выступления дивизии, в Порлиц (чешский Погоржелице, ныне пригород Брно), самый северный с немецким населением городок в Судетах. Теперь он находился южнее новой чешской границы. На почте я спросил, какие меры предпринимаются для того, чтобы сохранить секретность передаваемых по телефонной линии сообщений. По этому вопросу им никаких инструкций не поступало. Тогда я попросил сделать все технически возможное, чтобы на той стороне границы не было перехвачено сообщение о сосредоточении и развертывании немецких войск. Мне обещали это сделать. Затем пришел бургомистр мирно спавшего городка, поскольку ему стало известно о приходе солдат. Он хотел знать, когда можно будет ожидать нескольких тысяч беженцев из Брюнна (Брно), чтобы он успел приготовить для них временные убежища. Мне было об этом ничего не известно, я сам только недавно приехал из Вены. Бургомистр рассказал о демонстрации немецких студентов, которые сожгли здание таможни на границе. В остальном все было спокойно.