От солнца к солнцу

Это — приглашение в зал. В машинный зал гидростанции! Пусть нужна еще какая-то доля воображения, но только доля: перед нами совершенно готовая стена зала, облицованная, сверкающая белизной мрамора, — и все остальное вообразить несложно. Тем более, что из остального уже тоже кое-что есть. Немалое кое-что: турбина! Я как-то не сразу сообразил, на чем мы стоим.

— Мы стоим на крышке турбины! — Масловский делает паузу, чтобы мы прониклись всем значением сказанного. Первой пусковой турбины. Уже шесть в сборке. Обратите внимание, турбина стоит чуть с наклоном. Это расчет: когда хлынет вода, здание станции накренится под ее напором, и машины выпрямятся…

Снова помолчал, взглянул на турбину и произнес задумчиво:

— Вот так, глядишь, и родится ток… Ток!

* * *

Все чаще и чаще вызывают к себе Жигули: приезжай, у нас события!

В начале года земляная плотина, пройдя через пойму, через Телячий остров, приблизилась вплотную к реке. Летом плотину намывали «же в самом русле. К сентябрю остался лишь небольшой проход для реки, то что гидротехники называют прораном, в триста пятьдесят метров. Можно бы и его-запереть: волжским судам открыта новая дорога — через шлюз. Но прежде чем полностью перекрыть реку, нужно позаботиться о другой для нее дороге. Куда Волге? Один ей путь — через донные отверстия в здании гидростанции, которое окажется в воде. Вот почему надо сначала подготовиться к затоплению котлована, а потом уж перекрывать реку.

На затопление я и приехал.

Спешу повидать старых знакомых, получить последнюю информацию.

Масловского ловил в этот раз два дня подряд. Он все время был где-то рядышком. Говорят:

— Пошел на восьмую секцию…

Я — на восьмую: действительно, был, вызвали к диспетчеру. В диспетчерской: отправился как будто к себе. Раз его долговязая фигура мелькнула перед глазами и так же мгновенно исчезла… Я уже знал: у него на участке самая горячка, идет тематический бетон. Это значит на определенную тему, как сочинение пишут в школе. Какая сейчас главная тема на стройке? Перекрытие реки. И кладут, форсируют бетон, который приближает это событие, решает именно эту задачу. Конкретный, тематический бетон. У Масловского как раз донные-отверстия, куда пойдет вода, водосбросы. Без них не начнешь ни затопления котлована, ни самого перекрытия. Все взоры — на Масловского, все теребят его. Потому он и неуловим для меня. И все же сталкиваюсь с ним на бетоновозной эстакаде. Признать признал, но взгляд совершенно отсутствующий. Не спросил даже о последней игре «Спартака» с «Динамо». Представляете, как занят.

— Затворы, затворы кончаем! — бросил он на бегу и испарился.

Евеца тоже застал в жарком деле. Те самые экскаваторы, которые рыли когда-то котлован, теперь разбирают ограждающую его перемычку. Михаил Юрьевич сразу же, не выходя из кабины, не открывая рук от рычагов, делится новостью:

— Сын возвращается из армии.

Бог мой, как несется время! Кто его подгоняет? Неужели. тот чернявенький паренек в старой отцовской пилотке уже и в армии отслужил? Отслужил. И, судя по последнему письму, в октябре будет в Жигулях. Как раз к перекрытию попадет…

В тихой бухте, образовавшейся после того, как поработали земснаряды, покачиваются у берега баржи, связанные попарно. Это не просто баржи, это составные части наплавного моста, который установят в русле реки. Он нужен для самосвалов, с которых полетят в воду бетонные пирамиды и камни. Так начнется перекрытие. А пока в бухте стучат топоры, мелькающие в руках веселых плотников, которые сколачивают на баржах настилы. Плотникам весело: во-первых, потому что им по семнадцать-восемнадцать лет, а во-вторых, потому что они только-только прибыли в Жигули по комсомольским путевкам. Когда начиналось строительство на Волге, этим ребятам было по двенадцать-тринадцать, и они ужасно завидовали каждому, кто уезжал в Жигули. А теперь вот поднялись, выросли и поспели не к шапочному разбору, а к разбору перемычек — в самый раз, к самой схватке. Не опоздали!

Перемычка котлована доживала последние минуты.

Знаю, сколько труда ушло, чтобы сложить из песка, камня и железа этот гигантский крепостной вал.

Помню дни, когда Волга пыталась прорвать возникшую у нее на пути преграду. Не удавалась прямая атака, пробовала просочиться хотя бы сквозь щелочку, проскользнуть ужом, а там уж вволю покуражиться над людьми. Но они каждый раз вовремя перехватывали реку.

Перемычка верно служила строителям, защищая от воды выраставшие в котловане бетонные стены гидростанции. И вот такая черная неблагодарность: разбирают, растаскивают.

Сломать, известно, всегда проще, чем построить. Но эту перемычку и сломать было нелегким делом. Месяц возились с ней экскаваторы, бульдозеры, земснаряды, землечерпалки, разрывая грунт, растаскивая камни, подкапывая железные доски — шпунтины. С ними, с досками, была самая морока. Крепко их вогнали закоперщики! Приходилось звать на выручку водолазов, которые резали шпунтины под водой при помощи электрической дуги. На глубине в темной водяной толще мерцал робкий голубовато-розовый огонек, перед которым не может устоять сталь.