От средневековья к новому времени

Хотя дворянство сумело наложить глубокий отпечаток на характер реформационного движения, не оно вызвало это движение к жизни. Проповедь реформационного движения обычно была делом незнатных выходцев из среды мелкого духовенства и горожан, а в состав протестантских общин влилось немалое количество мелких ремесленников. В их деятельности проявилось, хотя и опосредствованно, недовольство ростом социального угнетения в обществе в эпоху формирования крепостничества. Эти тенденции стали наиболее заметны у антитринитариев — идейного течения, которое в 60-х годах XVI в. выделилось из состава протестантских общин в Польше, Литве и Трансильвании. Взгляды антитринитариев формировались под перекрестным воздействием рационалистической критики итальянских протестантских мыслителей и идейных взглядов и социальной практики общин немецких анабаптистов в Моравии. Под воздействием и при прямом участии итальянских мыслителей сложилось более определенное, чем у других направлений Реформации, критическое отношение ко всей церковной традиции, последовательное стремление основывать свои выводы исключительно на анализе, включавшем в себя и филологическую критику текста Священного писания. Итогом этих исканий был отказ от ряда догматических положений, принимавшихся другими направлениями Реформации: в частности, от догмата о Троице, отсюда и название приверженцев этого направления. Несомненно влияние на антитринитариев представлений о человеке и его достоинстве, выработанных гуманистической мыслью эпохи Возрождения.

В главном произведении, отразившем общие догматические взгляды польских и венгерских приверженцев этого учения, — трактате «De falsa et vera unius Dei cognitione»[7] (Альба-Юлия, 1567 г.) отвергалось существование Бога-сына как предвечного Логоса, утверждался взгляд на Христа как на человеческую личность, огромное моральное усилие которой искупало проклятие, лежавшее на роде человеческом. За это человек был возвышен Богом-отцом, наделившим его всеми свойствами своей божественной натуры. Догматически этот взгляд был близок учению александрийского пресвитера Ария (IV в.), поэтому противники называли антитринитариев арианами. При таком подходе жизнь Христа выступала как непосредственный образец для подражания, создавалась определенная связь между догматическими, морально-этическими и общественными взглядами антитринитариев. Их критика общественного устройства никогда не возвышалась до идеи его насильственного преобразования, их синоды подчеркивали, что они отвергают учение создателей Мюнстерской коммуны, их требования адресовались лишь членам своей общины. В этих пределах, однако, взгляды некоторых польских антитринитариев отличались далеко идущим радикализмом. Так, на польско-литовских синодах рубежа 60— 70-х годов XVI в. было выдвинуто требование, чтобы все члены общины жили своим трудом, ибо люди — создания Бога и не могут жить за счет брата своего. Государство они квалифицировали как институт, созданный тиранами с помощью насилия. Истинный христианин не должен против него выступать, он выполняет обязанности подданного, но не может занимать какие-либо должности, идти на войну, обращаться в суд. Эти нормы мотивировались ссылками на образ жизни Христа и апостолов, но в этих требованиях, несомненно, получало выражение недовольство ремесленников, из среды которых выходили и многие члены общин, и сами «министры», ростом эксплуатации и социального угнетения в крепостнической Речи Посполитой. В Трансильвании проповедовал о скором приходе «царства Божия» на земле епископ Ференц Давид. Однако острые споры остались достоянием сравнительно узкого круга идеологов движения, сколько-нибудь широкая пропаганда среди народа отсутствовала. В Речи Посполитой, не получив поддержки общины в целом, последователи радикального направления попытались осуществить свои идеи на практике, создав в 1569 г. в местечке Ракове общину на основе полного равенства, свободы религиозных убеждений и при отсутствии всякой власти. В условиях феодально-крепостнической Польши эта попытка жить по заветам Христа очень быстро закончилась столь же полной неудачей, как и хилиастическая проповедь Ференца Давида в Трансильванском княжестве.